Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна Великого Феникса

Эпизод с рецензентом американского журнала важен и в другом отношении. Он показывает отсутствие серьёзных научных аргументов против новой гипотезы о датировке и смысле книги Честера. Повторение же старых, противоречащих многочисленным фактам и логике догадок и предположений заменить научную аргументацию никак не может. Ошибок и несоответствий в основных положениях нашей гипотезы оппоненты найти не смогли. Герои шекспировской поэмы и честеровского сборника установлены, нужно лишь время и научная объективность, чтобы обретённая истина стала очевидной для всех.

Что же касается статьи о Голубе и Феникс, то она всё-таки была напечатана в 1998 году на английском языке в сборнике, изданном Делаварским университетом (США)^{118}. В предисловии составитель профессор Джозеф Прайс характеризует датировку честеровского сборника 1612 годом и идентификацию его героев с четой Рэтлендов как убедительные. Появились и возражения, о которых мы поговорим в обзоре полемики вокруг «Игры об Уильяме Шекспире». Надеюсь, что публикация «Игры» на английском языке (2003 г.) увеличит шансы на участие английских и американских учёных в продолжении конкретных исследований на этом чрезвычайно важном и перспективном направлении. Необходимо продолжить поиск как документов того периода, относящихся к кругу Рэтлендов — Сидни — Пембруков — Саутгемптонов — Бедфордов — Дорсетов, так и книг, отпечатанных Филдом, Оллдом, Джаггардом на бумаге с теми же уникальными водяными знаками, с использованием тех же полиграфических реалий. Не мог же печатник использовать этот набор только один раз и потом выбросить! Это относится и к бумаге. Значит, где-то в Лондоне, Вашингтоне, Калифорнии или где-то ещё, в научной библиотеке, в специальном хранилище, эта заповедная книга (а может быть, и не одна), способная поставить окончательную точку в решении важнейшей и труднейшей проблемы, ждёт нас. Как ждал целых четыре столетия невиданный доселе единорог…

Мне уже доводилось приглашать англо-американских коллег к научной дискуссии о книге Честера^{119}. При этом в интересах дела совсем не обязательно сразу затрагивать «шекспировский вопрос», отпугивающий многих тамошних шекспироведов, — ведь проблема датировки и определения прототипов и сама по себе заслуживает и требует глубокой и объективной дискуссии, время для которой пришло. Но, разумеется, я отдаю себе отчёт, как непросто «раскачать» на полноценную дискуссию западных коллег, если её тема затрагивает этот самый кажущийся кое-кому злополучным «вопрос».

Своей очереди у кулис англо-американской литературоведческой науки ожидает и Величайший из Писателей и Путешественников, Князь Поэтов, Неутомимый Скороход из Одкомба Томас Кориэт, поддерживаемый под руку ухмыляющимся Водным Поэтом Его Величества. Им тоже есть что рассказать своим потомкам…

Колокол звонил по Шекспиру

Разгадка прототипов Голубя и Феникс позволяет нам сделать следующий, заключительный шаг в постижении смысла и значения книги Честера как важнейшего, поистине золотого ключа к «шекспировской тайне». Ибо тайна Великого Барда — это прежде всего тайна необыкновенной четы Рэтлендов.

26 июня 1612 года в Кембридже после долгих мучений погасла «догоравшая свеча», перестало биться сердце «благородного и храброго друга», воина, путешественника, поэта и драматического писателя, «эликсира всех шуток», необычайного человека, сочетавшего в себе высокую мудрость, разносторонние знания и дарования с эксцентричными чудачествами, падуанского студента и однокашника Розенкранца и Гильденстерна, первого из «поэтов Бельвуарской долины», предпочитавшего, однако, «быть поэтом, чем носить это имя», «чистого Голубя» честеровского сборника. Теперь мы знаем больше об этой трагической жизни, ибо воистину то была высокая трагедия, тщательно скрытая от любопытных глаз за шутовскими масками, за покровом тайны.

Через несколько дней после его загадочных похорон покончила с собой его поэтическая подруга, его «чистая дева Мариан» — дочь Феникса и сама Феникс, предмет обожания Бомонта и Овербери, «прекрасная Чарис» Бена Джонсона, бывшая, однако, только «видимостью жены Голубя». Перед этим она подготавливает всё к тому, чтобы по возможности «сохранить кровь Голубя», чтобы «из их пепла мог восстать новый Феникс» — их творческое наследие, оставляемое на поучение и изумление этому миру. Она рассказывает, как её друг принял своё последнее испытание:

«Раскинув свои крылья повсюду, он продолжает смеяться…»

Феникс видит, как мысль её друга, и на смертном одре не расставшегося с лукавой улыбкой, обретает могучие крылья, отправляясь «учить этот испорченный мир» слушать голос Истины и видеть Прекрасное.

«И я надеюсь, что это восстающее Создание
Будет владеть всем, сотворённым нами обоими…
О, приобщи меня к своей славе!»