Игра по-крупному

Фирсов лежал на краю канавы и чувствовал, как по растопыренным пальцам ползают муравьи. Вот она подошла, стала что-то говорить ему, показала корзинку.... Муравьи уже разгуливали по запястьям. Мужчина смотрел на нее окаменело. Мелькнула рука, Инга отшатнулась, упала корзинка... Еще взмах -- Игорю_показалось, что он слышит размашистый шлепок ладони по лицу и злой голос мужчины, -- голова Инги дернулась вбок, она словно оборачивалась, чтобы крикнуть его на помощь, и Игорь взвился из канавы. Он бежал через скошенное поле, высоко выбрасывая колени, как не бегал давно, и сшиб мужчину первым же толчком, сзади, когда тот уже занес ногу, чтобы пнуть сжавшуюся на земле Ингу, -- и, не удержавшись, упал сам. Они вскочили на ноги одновременно, и мужчина со злым недоумением оглядел Игоря: "А-а, понятно... Ну, держись, сука! Щас я вам покажу... грибочки!" Игорь отпрыгнул назад, и рифленая подошва кеды не дотянулась до его груди самую малость. "Щас я вам..." Мужчина прыгнул вновь, делая в воздухе "ножницы" и метя ногой в пах, -- Игорь закрылся левым бедром, устоял и ответил правым прямым: удар кулака пришелся чуть ниже уха. Мужчина взмахнул руками, словно споткнулся, и рухнул на дорогу. Игорь подождал, пока он поднимется и, быстро скосив глаза на зашевелившуюся Ингу, спросил с угрозой: "Успокоился?"

-- Я тебя убью, суку! -- мужчина, пошатываясь и тяжело дыша, двинулся на Игоря. -- Обоих убью!..

Игорь пружинисто качнулся на носках и встал в стойку.

От домов к ним бежали детишки. Весело вызванивал на ухабах дороги велосипедный звонок. Тявкала собачонка.

-- Убью!.. -- Мужчина озирался, подыскивая что-нибудь в руки.

-- Дяденьки, дяденьки, там участковый идет! Забеpeт, дяденьки! -- запыхавшиеся пацаны с тревожным любопытством смотрели на взрослых.

По пригорку пылил мотоцикл с коляской. Рыжая собачонка облаивала Игоря. Мужчина бешено сплюнул, поддал ногой пустую корзинку и пошел к деревне. "Домой не приходи!" -- обернулся он к Инге. Игорь помогал ей подняться. У нее из губы сочилась кровь. Мужчина постоял, катая желваки и словно раздумывая, не вернуться ли ему, гневно махнул рукой: "Суки!" -- и решительно зашагал прочь.

"Что ты наделал... -- сказала Инга плачущим голосом. -- Кто тебя просил лезть в мои дела?.."

Участковый притормозил, сигналя разбегающимся ребятишкам, и проехал не останавливаясь.

Занавес.

Инга в тот же вечер уехала из колхоза, запретив Игорю провожать себя, и больше он ее не видел. Еще летом она уволилась из института, и по телефону, номер которого Игорю удалось раздобыть на ее кафедре, отвечал низкий мужской голос: "Алле! Алле! Нажмите кнопку! Вас не слышно!" Игорь не знал -- принадлежит ли голос ее мужу, и муж ли он ей теперь. А хоть бы и знал -- что скажешь? "Позовите Ингу"? А если они помирились? Игорь крутил диск и вешал трубку.

Дубина! Самая настоящая дубина...

Чего только не натворил -- по молодости, по глупости, по незнанию жизни... И не хотел делать людям плохого, а получалось. Словно черт ходил рядом и нашептывал: "Бери, парень! Ты молод, красив, силен. Кому, как не тебе, наслаждаться жизнью! Посмотри, как все хорошо складывается, -- тебя любят женщины, ты умеешь зарабатывать деньги, умеешь их тратить весело и легко, находчив, остроумен. Бери!"

Временами, устав от компаний, Игорь уезжал на залив и бродил в одиночку по берегу, размышляя о своей душе и прислушиваясь к ней. "В бога, что ли, начать верить? -- думал Фирсов, шагая по влажной гальке и вдыхая свежий запах моря. -- Нельзя же без идеала, без веры, на одних лишь мелких принципах, которые и принципами не назовешь, а так -- житейские правила. "Взял в долг -- перезайми, но отдай в срок", "Не плюй в колодец", "Не рой другому яму", "Не пей на работе"..."