Игра по-крупному

Коля будет есть на кухне макароны, греметь ложкой в кастрюле и, наклонившись к транзистору, как к микрофону, орать пионерке, бодрым голосом рассказывающей о своих жизненных устремлениях: "Дура! Поняла? Дура ты, мать твою так!" Достанется и пионерам, и комсомольцам, и октябрятам. Валера будет беззвучно смеяться и застилать свою постель. Коля зло выключит приемник.

-- Игорь! -- позовет он из кухни. -- А чего это Наташка со мной так ласково по телефону разговаривать стала? А?..

-- Не знаю. Любит, наверное...

-- А может, сука, забеременела? А? От другого?..

-- Тебе видней со своей крыши...

-- Да... с крыши. Вчера чуть не звезданулся из-за нее, падлы. Хорошо, за антенну ухватился. А может, этот другой послал ее подальше? А? С чего это вдруг она ласковой стала?..

-- Любит, вот и ласковая.

-- Любит? -- Коля оставит макароны и выскочит в комнату. -- А что же она, сучка, раньше на меня только рычала? А теперь любит вдруг... Да, падла, любит она, как же... То участковому на меня писать хотела, а теперь -- любит... -- Коля уйдет на кухню и, управляясь с макаронами, будет ворчать, постигая сказанное Игорем: -- Любит... Как же... любит. Я ей дам, суке... любит.

Если останется время, то после макарон и жидкого чая Коля порассуждает о женском коварстве и своей простоте.

-- Да я когда на песке работал, по триста рублей только в одну получку получал! Где оно все? Где? Куда делось? Приемник только купил и куртку. Все на лебедей ушло. И что? Комната накрылась, а я ее шесть лет ждал, диван и стол соседям отдал -- не тащить же их на "химию". Все... Ничего нет... Голяк... Куртка и тельняшка остались. Ага. Веришь, Игорь?

-- Верю...

Коля будет наворачивать портянки и чуток помечтает о своем будущем.

-- Не, блин, освобожусь -- уеду домой. Матка с батькой, Жулька. Огород свой... Устроюсь на лесопилку... Ага. На хрену я видел этот Ленинград -- толкаются, на ноги наступают. -- Коля достанет расческу, дунет на нее и станет причесывать свою рыжую проволочную шевелюру. -- Что ты! Возьму билет в купейный вагон, саду так, пиджачок повешу, рубашку расстегну -- под ней тельник виден. Спросят: вы моряк? Да, скажу, на подводной лодке плаваю. Не, лучше -- в загранку хожу. У меня пять песо кубинские есть, баба одна подарила. Достану так небрежно: вот, скажу, загранвалюта. И в вагон-ресторан пойду... Мне, скажу, кошечка, коньяку триста грамм! Для начала. А там посмотрим... Сяду так, занавесочку отодвину, сигару закурю... Да, скажу, разные страны повидал, но у нас все равно лучше... Домой приеду и сразу...

-- Коля, без пяти уже! Опоздаешь!..

-- Во, блин! -- Коля замечется, подхватит ватник, сорвет с вешалки засаленный монтажный шлем, похожий на танкистский, успеет глянуть в окно: -- Приехала, бельдюга... -- и вывалится, топоча сапогами, на лестницу.

Но все это будет еще только утром, а пока Коля Максимов, статья 206, часть 2-я, три года лишения свободы условно, урчит на явившиеся ему во сне образы и постанывает протяжно.

Надя Шипилова не то чтобы вспоминалась -- он и не забывал ее, помнил всегда, -- просто временами, думая о ней и себе, он прикидывал: ну а сейчас она пошла бы за него замуж? И мысленно разглядывая себя со стороны -- критически и как в перевернутый бинокль, он чаще всего приходил к печальному выводу, что такая девушка, как Надя Шишкова, замуж бы за него не пошла. Это разглядывание велось давно, смешно сказать -- класса с восьмого, и серьезных попыток сделать предложение не было, однажды лишь, когда он встречался с Ириной и дело шло к свадьбе, он позвонил ей в подпитии и, мигом протрезвев, проговорил что-то о давней любви и намекнул на замужество, но она только тихо засмеялась: "Игорек, не надо об этом. Ведь мы же друзья..." -- и стала расспрашивать, кого и когда он видел последний раз. Позднее Фирсов пытался внушать себе, что идеализирует бывшую одноклассницу, у которой уже растет дочка и есть муж-толстячок -- Женька Мостюк из параллельного с ними класса, пытался воображать Надю в замызганном халатике у плиты, пытался представить, как они с мужем ложатся в постель, заставляя себя думать о ней плохо: наверняка у нее есть любовник и она такая же, как все, но ничего не получалось -- Надя оставалась школьницей Надей, к которой он не смел притронуться и танцуя с которой на выпускном вечере он впал в такую робость, что она спросила участливо: "Тебе что, плохо?.."