Игра по-крупному

Как все просто подумал Фирсов. Болван я, болван. И пил молча. Цветы, концерт, театр... Нужна ему... Песни под гитару... Как все просто.

-- Так ты скажешь все-таки, зачем ты меня пригласил? -- Принесли горячее -- два дымящихся лангета, и Надя потянулась к баночке с горчицей. -- Что за таинственные намеки?

И смутная ревность к тому -- гипотетическому разведчику, очаровавшему Надю и сгинувшему, и сухая неприязнь к ее нынешнему мужу, который когда-то стучал на школьной сцене в барабан и звонко гремел тарелками, -- "Повезло пареньку, достучался" -- портили Фирсову настроение. Конкурировать с призраком он при всем желании не смог бы; бороться с гитаристом-программистом, которому отломился лакомый кусочек, показалось вдруг стыдноватым. Да и сама Надя... Конечно, она была хороша, и Фирсов по-прежнему думал о ней, как ребенок думает о желанной игрушке в витрине магазина, но что-то менялось прямо на глазах -- то ли он стал стремительно подрастать, то ли игрушка повернулась другим боком и потеряла былую привлекательность. Что-то менялось, и Фирсов пугался этой перемены, крепко надеясь, что показавшее свой серый нос равнодушие пропадет и все зазвенит и закружится, очаровывая и увлекая его, как развеселая мелодия, которую неожиданно выплеснули в зал бандиты-музыканты. Все пришло в движение, задвигались стулья; дамы, поправляя прически, потянулись с кавалерами к эстраде, Фирсов махнул рукой: "Потом скажу! Ничего не слышно". Надя кивнула, они стали есть мясо, выпили коньяку, музыка кончилась, они успели перекинуться парой фраз, но разговор сбился -- вновь загремело, уж больно старался барабанщик, и они пошли танцевать -- не сидеть же, изъясняясь на пальцах.

Они возвращались к своему столику, выпивали коньяку или шампанского, Надя грозила ему пальцем: "Фирсов, ты хочешь меня напоить!" -- "Ничего, до дома довезу", Игорь подхватывал ее за локоть, и они вновь врезались в мешанину тел, где в медленном танце можно и поговорить, скашивая друг на друга глаза и дружески улыбаясь.

-- Я хочу пригласить тебя к себе домой...

-- Зачем?

-- Чтоб ты подтянула меня по арифметике, взяла на буксир.

-- Это что, теперь так называется?.. Нет, дорогой одноклассник, не пойдет... Это пахнет адюльтером.

-- Адюльтер -- это супружеская измена?

-- Во-во, -- смеялась ему в грудь Надежда.

-- Ну что ты, какой адюльтер... Будем пить шампанское, танцевать танго и вспоминать формулы косинусов... Мы же школьные друзья.

-- А если школьные друзья, то, значит, уже не мужчина и женщина?..

-- Я тебе гарантирую...

-- Что именно?

-- Все, что хочешь...

-- А если я слишком много захочу?..

-- Например?..

-- Сразу тебе и пример нужен...

-- Только не проси меня прыгать с шестого этажа без парашюта. Я не могу, пока не сдам библиотечные книги... На все остальное согласен...

-- А что, тебя уже кто-нибудь просил?.. Ты бы хоть рассказал, как живешь, а то я про тебя почти ничего не знаю. Знаю только, что развелся... И поступил в аспирантуру...

-- Этого достаточно, чтобы выйти за меня замуж...

-- Кому?

-- Тебе.

-- А ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

-- С третьего класса. Я тебе, по-моему, как-то говорил...

-- Какой ты смешной...

-- Я вполне серьезно...

-- Лет пять назад я бы подумала...

-- Что мешает подумать сейчас? Разводись. Дочку удочерю... Родим еще ребеночка. -- Фирсов чувствовал себя бегущим по стреляющему льду и знал, что нельзя останавливаться; тем более поворачивать назад.

-- Игоре-ек... Ты нафантазировал себе, создал из меня воздушный образ, с которым не можешь расстаться.

-- Тебе это неприятно?

-- Почему же... Приятно. Но я не такая... Обыкновенная грешная женщина, каких миллионы. Неужели не понимаешь?..

-- Я тоже далеко не святой.

-- У меня муж, дочка...

-- Прекрати кокетничать и выходи за меня замуж.

-- Прямо сейчас? Здесь?..

-- Да. Прямо сейчас и здесь... -- Фирсов касался губами ее щеки. -- Все, я тебя поцеловал, и теперь как честный человек обязан жениться...

-- Но я же тебя еще не поцеловала... -- шептала Надя.

-- Это ты сделаешь у меня дома...

-- Ты опасный человек, Игорь Фирсов...

Потом опасный человек заказывал еще коньяку и шампанского, угощал двух девушек, которых посадили за их столик, спрашивал у них, хороший ли он парень, девушки смеялись, пожимали плечами: "Наверное, хороший..." -- "Вот видишь, Надя! Все говорят, что я хороший. Девушки, уговорите ее выйти за меня замуж! Я люблю ее с третьего класса, а она сомневается", Надя говорила, что уже не сомневается, выходила в фойе звонить по телефону, перерыв у музыкантов заканчивался, и они снова шли танцевать. "Мне уже надо ехать, -- торопилась Надя. -- Поздно... Давай последний раз танцуем и пойдем..." -- "Славно придумано..." -- Фирсов заходил в буфетную, ждал, пока с коньячной бутылки соскоблят ножом этикетку, совал бутылку в карман пиджака, искал официантку, расплачивался, пил на дорогу с Надеждой и девчонками шампанское, давал швейцару железный рубль, обещал непременно заходить еще и ловил такси на перекрестке.