Игра Подсказчика

Нет, сказала она себе, слишком поздно, он уже пришел. Тень с очертаниями человека отделилась от стены и сделала три шага по направлению к Миле. Потом остановилась. Но само ее присутствие угнетало. Мила знала даже, кто ее послал.

– У тебя есть что сказать мне? – спросила она, чтобы прервать молчание, чреватое клаустрофобией.

Никакой реакции.

– Ну же, я здесь… Чего ты хочешь от меня?

Она занервничала, но только потому – хотя и не хотела себе в этом признаваться, – что чувствовала, как внутри ее растет и ширится страх.

Несколько секунд ничего не происходило. Потом все случилось даже слишком быстро. Тень прыгнула – изящно, как древний хищный зверь, – и в следующий миг уже была рядом.

Мила не успела ни отстраниться, ни убежать. Тень вцепилась в нее. Все это не существует, это не настоящее. Это все у меня в голове.

Она растянулась, но не на полу: парила в воздухе. Тень нависала над ней. Ее сверлили два черных глаза. Те же глаза глядели из берлоги, которую Алиса устроила наверху.

Потом тень заговорила:

– Мама…

Алиса, испуганная. Плачущий детский голосок раздавался из уст чудовища. Мама – как же Мила ненавидела это слово!

– Мама, пожалуйста, помоги мне…

Моя дочь зовет меня. Я нужна моей дочери.

Женщина, лишенная чувств, проводившая жизнь в погоне за пропавшими без вести, что-то ощутила в глубине души после стольких лет. Непонятное смятение. Как такое возможно? Это – то, что испытывает сейчас ее дочь?

Кто-то внезапно обнял ее за шею.

Это Алиса, она цепляется за меня, хочет, чтобы я ее спасла.

Жаль, что она не может ответить тем же. Она дала бы девочке понять, что никогда не бросит ее.

Но с каждой секундой объятие становилось все более тесным. И это касалось не только аватара. Это происходило с ней. Мила почувствовала, что задыхается.

Она ошибалась. Ее не обнимала дочка, а душило чудовище.

Она отчетливо ощущала, как когти впиваются в кожу. Тварь была слишком сильной, Мила не могла сопротивляться. Это все не по-настоящему, продолжала твердить она. Но задыхалась.

Скосила взгляд налево. В зеркале отражалось лицо.

Девушка.

Тонкие черты, свежая кожа. Голубые глаза в оправе очков и длинные светлые волосы, собранные в хвост.

Девушка была в таком же положении, что и Мила. Простертая, посиневшая, и руки незнакомца вцепились ей в горло. Она взглядом молила о помощи.

По горлу девушки, отраженной в зеркале, распространялись лиловые синяки, на щеках показалась сеточка лопнувших капилляров, протянувшаяся к вискам. Она умирала. Мила вдруг осознала, что то же самое происходит с ней.

Но я не могу умереть, не сейчас.

Мама… Не уходи, мама…

Прости, Алиса. Если я останусь здесь, то непременно умру. Нужно уходить.

Нет, мама, пожалуйста, останься… Останься со мной…

Прости меня, прости, прости…

В тот момент, когда девушка в зеркале окончательно поддалась бешеному натиску убийцы, Мила поняла, что для нее тоже все кончено. С трудом пропуская в себя последний натужный вдох, узнала нежную-нежную мелодию, звучащую в отдалении… Элвис, чью манеру ни с кем не спутаешь, пел You Don’t Have To Say You Love Me. На песню наложился вскоре голос Паскаля…

– Дыши, – приказывал он.

Мила широко раскрыла глаза и увидела, что лежит на полу в полуподвале. You don’t have to say you love me / Just be close at hand…

Паскаль нависал над ней – точно как тень, на нее напавшая, – и тряс ее изо всех сил. You don’t have to stay forever / I will understand…

– Дыши, – повторил человек в красной горнолыжной маске и надавил ей на грудь.

Только тогда Мила вспомнила, что способна это делать. Она разинула рот и вдохнула столько воздуха, сколько смогла. Дыхание восстановилось не сразу. Перед глазами плясали черные точки.

Она наконец поняла, какой опасности подвергалась.

Оттолкнула нависшего над ней мужчину так, что тот упал. Схватила пистолет, который оставила на столе, и направила на него.

– Что ты хотел со мной сделать? – в ярости закричала она все еще хриплым голосом.

Паскаль поднял руки, не вставая с пола.

– Ты перестала дышать, – объяснил он.

– Ты хотел меня убить! – неистовствовала Мила, а Элвис тем временем продолжал петь: Believe me, believe me / I can’t help but love you…

– Это не я, – оправдывался Паскаль. – Это наркотик.

…But believe me / I’ll never tie you down…

Мила все еще чувствовала на себе хватку душителя и поднесла руки к горлу. Странно, но оно не болело. Как такое возможно?

Песня закончилась – теперь мелодия звучала только в голове у Милы. Теперь она поняла, какую совершила ошибку: если в «Дубле» дождь казался таким реальным, она легко могла представить себе все остальное.

Фикция могла обернуться реальностью.