Игра с джокером

— Кое-что можно выжать, — сказал Федор. — Если стоять на том, что именно на этом Сизове крови нет. Что все зверства творили его братья, а он лишь присутствовал и боялся пикнуть, потому что остановить их он не мог и выдать тоже. Ну, а дальше… Напрягайтесь в зависимости от того, как они будут вам платить. Деньги у них есть, я вам уже сказал, так что если они вздумают с вами жмотничать, вы вполне можете заниматься этим делом спустя рукава. Для нас главное — то доверие, которым вы у них будете пользоваться.

— Да… — медленно кивнул Задавако. — Да… Я приблизительно так и начал представлять очертания дела…

— Тогда огромное вам спасибо! — Федор встал, и Андрей вслед за ним.

На площадке между пролетами лестницы Федор остановился, вытер пот со лба и вытащил сигареты.

— Уфф!.. Теперь соображай: что за дело, в которое мы вляпались. Такое было ощущение, что мы на мину наступили, и сейчас взорвемся!

— Ничего не понимаю… — сказал Андрей. — Адвокат явно намекал, что действовал по поручению КГБ. Но ведь такого просто не может быть!

— Почему не может? — спросил Федор. — Очень даже может.

— Почему тогда не было давления на прокуратуру?

— Может, и было, но такое хитрое, что со стороны этого не было заметно.

— Почему столько возились с Гузкиным, вместо того, чтобы его убрать?

— Откуда ты знаешь, что его не убрали через три года, едва он вышел за лагерные ворота? Убивать его сразу резона не было, слишком много пыли. Вот и заткнули ему пасть на время обещанием короткого срока, а когда он отбыл этот срок… Жаль, Молдавия сейчас — независимое, мать её, государство, и трудненько будет установить, доехал он туда в свое время или нет.

— Зачем вообще нужен был Гузкин, ведь у КГБ было полно отличных исполнителей, которые могли прибрать человека так, что никаких следов не осталось бы? — упорствовал Андрей.

— Гузкин был нужен для того, чтобы придать всему делу вид бытовухи. Чтобы никто не вздумал искать другие причины убийства и связывать его с какой-то магнитофонной записью. Надо было оборвать все ниточки, даже самые тонкие. И ведь сработало, разве не так? Сколько лет прошло? Больше десяти? И если б ты не вздумал копать, поднаторев в детективном деле, все бы так и осталось похороненным.

— Зачем было запугивать беременную девку и выдвигать ей условием, что она должна будет отказаться от сына и никогда его не видеть?

— Чтобы она не могла рассказать родственникам отца её ребенка о магнитофонной записи!

Да, правда, подумал Андрей, мне ведь это тоже приходило в голову. Если бы Федор знал о Богомоле — он бы понял Андрея с полуслова, но рассказывать полковнику о том, как легендарная Богомол связана со всей этой историей, было, естественно, нельзя.

— У тебя есть какой-то главный повод для сомнений, — сказал наблюдательный полковник. — И ты его почему-то утаиваешь. Ну? В чем дело?

Андрей пожал плечами.

— Это сложно объяснить…

— А ты попробуй! — усмехнулся полковник. — Дело того стоит! Видел, как побледнел Задавако при одном упоминании о магнитофонных записях? Значит, они и впрямь опасны до сих пор — смертельно опасны, соображаешь? Если адвокат вздумает стукнуть на нас, и на нас откроется охота — я хотел бы, по крайней мере, знать, из-за чего!

— Я сам понятия не имею, — слабым голосом проговорил Андрей. — И, потом, ты сказал не «магнитофонные записи», а «магнитофонная суета»…

— Ну да. Выразился пообтекаемей. В таких разговорах чем больше туману напустишь, тем лучше — все приходят к выводу, будто тебе известно больше, чем на самом деле.

Иногда бывает лучше, подумал Андрей, чтобы люди думали, будто тебе известно меньше, чем на самом деле… Но тут этот принцип не сработал бы если бы на Задавако не обрушились всей мощью, он бы отказался сотрудничать.

Федор хлопнул Андрея по плечу.

— Поехали, отвезу тебя домой. Я вижу, ты малость не в своей тарелке. После всех потрясений. А в своей теории двух младенцев ты где-то допустил прокол, факт.

— Но где?.. — пробормотал Андрей. — Такого просто не может быть!

Федор мягко, но решительно взял его под локоть и повел к машине.

— Думай! — повторил он. — Я вижу тебя смущает что-то, о чем ты не хочешь рассказывать… Что-то, кажущееся тебе самым убедительным доводом. Ищи в нем слабину, она есть! Пойми, шутки кончились. Такого человека, как Задавако, трудно напугать до смерти упоминанием о какой-то давней истории. Если он перетрусит до того, что вздумает нас заложить — мол, были у меня двое, правда ли, что все узнали от вас? — то нам, по крайней мере, надо представлять, с какой стороны на нас наедут.

И полковник вдруг расхохотался.

— Что с тобой? — спросил изумленный Андрей.

— Да подумалось, что мы с тобой действуем в точности наоборот благой мудрости «не буди лиха пока спит тихо»! А? Но мне это даже нравится!..

«Какая слабина может быть в моей конструкции? — думал Андрей. — Ленька похож на Богомола — на Люду Венгерову — так, что это не может быть случайностью! То, что девчонки были от моего двоюродного брата без ума, тут не поспоришь. В отца пошел… Ведь не раз говорили, что дядя Сема умел нравиться женщинам…»