Игра с химерами (СИ)

– А, – я тщательно затягиваюсь, – Мы пришли на руины. И потом, ночь за ночью, строили этот город, начав со Шпиля… Весёлые были деньки, скажу я тебе, – на моём лице даже появляется ностальгическая улыбка, – Ну что, мой рассказ сгодится тебе вместо истории?

– Чёрт, подловила!.. Ладно, забей на историю, я величайшей милостью разрешаю тебе отдохнуть, – с этими словами он гордо уходит, вознеся к небу свой длинный хвост.

========== Конфигурация семидесятая ==========

Весна – самая коварная штука из всех, придуманных Природой. В ней есть расчётливость анаконды: она подкрадывается внезапно, мягко стискивает приглянувшееся тело, и ты даже не успеваешь удивиться, когда тебя начинают душить. Чем больше ты дёргаешься – тем крепче объятья.

Я боролась с завидной настойчивостью – думала о другом, занималась делами, бросалась в приключения, просто гнала от себя любые мысли – но сегодня готова капитулировать.

Наше с Голем дерево стало ослепительно белым от бесчисленных цветов.

– Надо было всё же его срубить, – с ленивым отвращением бормочу я, глядя, как моя дурочка-сестра в упоении катается на ковре из золотистой пыльцы.

И хоть бы один разумный собеседник! Но нет, куда там. Тварь Углов словно растворилась. Серьёзно? «Мне нужно пообщаться с Гончими Тиндалоса». Да он меня за идиотку принимает.

Как пить дать, смотрит сейчас на наше состояние и катается со смеху, зажав лапами пасть. Он пробыл в гостях так долго, что в итоге я перестала чуять его ментальный след. Да и какой тут сейчас след…

Я отравлена. И вижу только один выход.

Как-никак, любовь это болезнь, и во снах можно отыскать заветное лекарство.

Временный транквилизатор. Прав был старик Фрейд.

– Голем, мне нужна твоя помощь, спускайся.

Безликий подросток неловко шмякается с широкой ветки, весь в пыльце, будто мифический царёк Эльдорадо.

Я создаю множество сфер, которые принимаются собирать пыльцу, и тут до моей сестры доходит, что я делаю. В её позе смешались восторг и недоверие. И снова восторг. Ну, примерно 1 к 2.

Это будет кое-что покрупнее кабарги.

Возможно, наша родительница когда-то делала подобное, потому что я без обучения знаю, в какой последовательности действовать.

Я скатываю пыльцу в единый огромный шар и начинаю творить.

Оказывается, это легко. С Голем было куда тяжелее – а ведь она часть меня.

– Мы с тобой по уши, – я улыбаюсь, глядя, как золотистая масса приобретает знакомые нам обеим черты. Удивительно.

Вот и всё. Готово. Искрящееся тело смотрит на нас с умиротворением. Голем мелко трясётся, словно фанатка на рок-концерте, готовая в любую секунду стартануть за вожделенным автографом.

– Вперёд, – подсказываю я.

Она бросается на широкую шею, повисая на результате моих трудов. Блаженно замирает. Слышно только тихое урчание. Руки иллюзии согласно обнимают её.

А во мне просыпается тьма.

И пламя.

Нет такой глясары, что смогла бы сейчас меня потушить.

Голем чувствует это и отпускает наше творение. Она всего лишь ребёнок, и всё, что было ей нужно – вот эти тёплые объятья. Доедать же предстоит мне.

– Пойдём, – говорю я, глядя на бездонные глаза без зрачков. Беру за руку. Ни тёплая, ни холодная. Видно лишь, как внутри циркулирует сверкающая пыльца.

Он покорно следует за мной на окраину, в домик у моря. Я задаю рассвет, тот самый миг перед пробуждением, когда небо ещё носит нежно-сиреневую вуаль и потягивают крылья ото сна певчие птицы.

А в комнате ещё царит полумрак, прячась от непоколебимого солнца. Я закрываю дверь и одной ловкой подсечкой бросаю послушное тело на кровать, а потом отправляюсь следом.

Он не сопротивляется, но и не пышет энтузиазмом, ведь не имеет ни разума, ни инстинктов. Просто игрушка. Я мысленно надиктовываю ему, чего хочу, но потом, потеряв терпение, попросту вцепляюсь в него, как терьер в крысу.

Я главная, говорю я ему, вминая ни в чём не повинную магию в матрац. Опять, чёрт возьми! Когда я нашла твоего прототипа, я думала, что всё изменится – но куда там!

Даже с тобой я ни малейшим образом не могу почувствовать себя хрупкой, ведомой и женственной. Почему?! Почему сейчас я подминаю тебя под себя, а не наоборот? Ну почему?!

Моя страсть превращается в ярость, ярость – в когти и зубы.

Добиваться. Флиртовать, заманивать – всё самой. Заявлять, что справлюсь сама. Самой дарить себе подарки и самой водить себя в кино, иногда затаскивая в интересные места чьё-то нудящее и абсолютно не ценящее моих стараний мужское тело. Я словно жрица новой религии, которая не знает, нравится ли ей стоять на носу стремительно мчащегося вперёд корабля, под днищем которого разбиваются буруны столь милых сердцу женских стереотипов о скромности, отсутствии инициативы и безграничном ожидании горнего чуда.

Я бы хотела иначе, но не могу. Я не могу действовать по-другому. Я будто закодирована от претензий к чужой нише. Смелые женщины и кроткие мужчины – вот её название.

Твоя вина!!