Игра с химерами (СИ)

– Я достаточно тебя унизил.

– Ты недостаточно меня знаешь, чтобы достаточно унизить, – я улыбаюсь, закладывая руки за голову, – Если ты прав, то не страшно, я отражаюсь в твоих глазах как в зеркале и готовлюсь принять себя, всю себя без остатка. Если же не прав – то ко мне не прилипнет. К солнечным лучам грязь не пристаёт.

– Какое изящество, добивать меня Боккаччо, – цедит он сквозь зубы.

– Всё в порядке? – спрашиваю я, – После марафона еды ты сам не свой.

– Дуй в глубокую стадию сна и не приставай к настоящему демону, недоучка.

Надоело. Ухожу. В спокойное место, где не нужно ничего держать под контролем.

В глубокий сон.

========== Из «Энциклопедии абсолютного и относительного сновидения». Переход в вирт и глубокий сон ==========

Переход в вирт имеет биологическую природу и тесно связан с особым состоянием мозга в фазе осознанного сновидения (фазе БДГ – быстрого движения глаз). В этот период появляется чувство контроля над телом в другом, по ощущениям вполне реальном пространстве. Сама фаза длится 10, у тренированных практиков до 15 минут; таких фаз может быть несколько за одну ночь.

Придумано множество практик, позволяющих освоить осознанные сновидения, по-своему являющиеся видом искусства наряду с йогой или молитвой. В целом, даже при отсутствии опыта этот мозговой трюк можно освоить приблизительно за 5-6 месяцев.

Основными способами освоения техники является внезапное пробуждение, поедание солёного на ночь, нестандартная поза сна, разница температур в комнате, золотое тело и пр. Каждая из них эффективна и может привести к положительному результату при наличии постоянных тренировок.

Ощущения от перехода могут быть различными; обычно чувствуется приятное покалывание кожи, будто от погружения в газированную воду. Наряду с этим могут наблюдаться слуховые галлюцинации (шум) и фосфеновые пятна перед глазами, что, впрочем, быстро проходит.

Первое, что делают новички, это пробуют взлететь. Ощущения полёта во сне, знакомые многим с детства, являются отголосками эволюционного прошлого, связанного с прыжками по деревьям. После полёта можно попробовать ступить на землю или совершить аниморфозу, превратившись в какое-либо животное. В любом случае, вирт открыт для идей и каждый день в нём появляется что-то новое.

После фазы БДГ обычно наступает стадия глубокого сна, то есть время неконтролируемых сновидений. Они менее яркие, и, что называется, обычные, плохо запоминаются и редко впечатляют подобно осознанным снам.

========== Конфигурация двадцатая ==========

Надо сказать, такое в моём мире происходит впервые. Тварь Углов не пускает меня в Шпиль. И – нет, это не захват. Это…

– Не дури, открой, – прошу я, стараясь не растерять приличествующее случаю терпение.

– Ни за что!

Я отхожу на шаг, недоумённо почёсывая голову. Да, вчера был тот ещё разбор полётов, но ведь до ссоры не дошло. Что тогда случилось?

– Ты на моей территории, спаниель ты ощипанный, – напоминаю я, и вдруг вспоминаю, что неподалёку есть открытое окно, – Совсем сдурел, что ли? Чего ты хочешь, давай обсудим как два цивилизованных демона.

– Ничего! Просто отстань от меня, ты, бледное недоразумение, вообразившее себя писателем!

Он что, правда надеется пронять меня этим? Ох уж эти самцы и их упрямство…

Стоит мне спрыгнуть на яшмовые плитки, как из угла с мольбертами сразу раздаётся негодующее шипение:

– Не подходи!

Ну да, ну да. Теперь, когда я дома, он точно не имеет права мне указывать. Так что зря он заговорил, ибо я определила, где он прячется. Держись, пустобрёх, сейчас я извлеку тебя из-под завалов.

Когда я нашариваю заветный шиворот, Тварь Углов начинает истошно клацать челюстями, но его шея не приспособлена для поворота, достаточного, чтобы укусить меня. Так что…

– Ух ты, – признаться, я поражена, – Какой ты… сливочный.

– Не смотри на меня, – чуть ли не с горечью просит он, прикрывая лапами тощую грудь. Я бережно опускаю его на пол:

– Что случилось? У тебя линька? Если так, то я не возражаю, можешь ещё попрятаться среди моего хлама.

– Это не линька, это… – он вздыхает, – В общем, я теперь ношу твои цвета. Довольна?

– Мои цвета? – переспрашиваю я.

– Мы что, в эхо играем? – Тварь Углов сердито ерошит редкую щетину на спине, потом снова снисходит до объяснений, – Мне… понравилась твоя трилогия о себе. А вчера ты ещё и не стала отражать мои атаки, так что… Всё срослось. И – чёрт возьми! – я не могу с собой ничего поделать. Моя кожа выдала меня с потрохами. Такие дела.

– Не поверишь: это самый поразительный и приятный комплимент в моей жизни, – я сажусь рядом с ним, – А это обратимо?

Мой гость сдержанно мотает своей пулеобразной головой. Даже не знаю, что сейчас задето больше: его гордость или его самоидентификация.

– Ты отлично выглядишь, – решаюсь я, – Такой цвет… как сливочная ириска.

– Утешила так утешила.

– Между прочим, когда-то давно, эдак 18 тысяч лет назад, среди людей появился мутант-блондин.

– Мне-то что с того?

– А то, что каждый современный блондин – его потомок. По тому мужчине сходило с ума всё женское население в округе.