Игра с химерами (СИ)

Ах он паразит! И не стыдно ему? Когда толпа редеет, я шепчу:

– А мне говорил, что не знаешь.

– А это и не раттский. Это первоначальный. Очень древний язык, всё равно что людская латынь. Я не был уверен, что меня поймут, но вышло… Но ты мне должна!!

– Я в курсе, – с недовольным видом киваю я, – Нам можно двигаться дальше?

– Я потолкую с их старшим.

Осмелев, Тварь Углов даже виляет хвостом, подходя к новому знакомому. Они обнюхиваются более чем дружелюбно и снова обмениваются серией писков и щелчков.

– Он назвал тебя грязным человеческим отродьем, – ни сколько не смущаясь, передаёт мне Тварь Углов.

– Передай ему, что пусть сначала помоется сам, а уже потом ставит диагнозы другим.

Кажется, перевода не потребуется. Ратт подходит ко мне и поднимается на идеально подходящие для прямохождения задние лапы. Из-под губы виднеются острые оранжевые резцы. Он угрожающе топорщит усы.

– Он спрашивает, уж не желаешь ли ты оспорить его главенство в стае, – тут же берёт на себя функцию толмача Тварь Углов.

– Не желаю. Я пришла сюда за историей, без оружия – но это вовсе не значит, что я позволю оскорблять себя. Мы едины в потоке жизни, связывающем формы как прекрасные, так и ужасающие, а также всё, что расположено между ними, – говорю я, пристально смотря в нахмуренные крысиные глаза.

Услышав перевод, он неохотно, но всё же прячет клыки, опускается на четвереньки и кивает мордой в сторону руин.

– Большое спасибо, – говорю я, но ратт уже делает вид, что слишком занят вычёсыванием блох из своей остистой коричнево-серой шубы. Что ж, это презрение я как-нибудь переживу.

Мы с Тварью Углов идём к руинам. Видно, когда-то это было очень красивое место. От замка уцелела одна крепостная стена, уже, однако, пожёванная временем.

– Осторожнее, – предупреждаю я своего гостя (и, по совместительству, переводчика), переступая через клети одичавшей и порядком разросшейся собачьей розы. Сад вокруг пришёл в запустение, белый гравий закрылся зеленью, принесённой с разных уголков анамнетической флорой. Судя по собачьей розе, встреченной на входе, здесь когда-то жили люди. Разумеется, местные растения тоже отличаются редкостной декоративностью, но на то он и человек, чтобы даже в столь отдалённых уголках вирта с щемящей сердце нежностью вспоминать о доме, сажая гиацинты, хризантемы и розы.

– Там кто-то есть, – складки у шеи Твари Углов шевелятся; поскольку у него нет ушных раковин, я уже научилась распознавать этот сигнал как вострение ушей.

– Ратт? – спрашиваю я, поскольку пока ничего не вижу.

– Они обитают поблизости, но сюда не заходят, если вдруг ты сама не заметила. Не заставляй меня думать, что ты хронически тупая, ладно?.. Ай, ты что себе позволяешь?!

Наконец-то я его пнула! Заслужил. Легонечко, правда, но сойдёт в качестве профилактики хамства.

– Вот она.

Мы вышли к старому кладбищу. Памятники натыканы то тут, то там, кое-где вздыблены и напоминают гнилые зубы. Я лишний раз понимаю, почему уже давно решила быть кремирована – вот из-за этого, из-за этих неявных надписей и из-за этого плотоядного мха, откусывающего фрагмент за фрагментом от благородного полированного камня.

И вот, наконец, я понимаю, что мой гость имел в виду. И что принесли мне Хугин и Мугин.

Женщина средних лет отрывается от своего занятия: пока мы не пришли, она бережно убирала наполовину сломанную ветку, явно стараясь не причинить боль дереву.

– Здравствуйте, – говорю я.

– Здравствуйте. Что вам нужно?

Люблю прямолинейных.

– Пару дней назад вы могли видеть здесь двух воронов. Их имена Хугин и Мугин. Вчера они сказали мне, что здесь скрыта история, ещё не рассказанная миру.

– Вот как, – она не без сожаления поглаживает листья, которым предстоит уйти в небытие, – История есть, но я сомневаюсь, что она будет вам интересна. Это история о человеке, решившем подмять под себя Природу, история, которыми полон алчный человеческий род. Это история о любви и о слепом эгоизме, о ненависти и боли. Вы будете слушать?

– Шикарно, – виляет хвостом Тварь Углов, – Ну, я пошёл, у меня по расписанию дрёма в Шпиле.

– Как, ты не останешься послушать? – несколько изумляюсь его выбору я.

– Ещё не хватало, чтобы я делал твою работу. Надеюсь, ты взяла блокнот и ручку? Разжёвывай как следует, я должен хорошо питаться, скоро брачный период.

– Не испытывай моё терпение, – предупреждаю я, но он уже ныряет в заросли, похожие на куманику.

– Занятно. Тварь Углов, которая ест истории, – констатирует факт хранительница замка, чуть приподнимая брови.

– Да, завела я паразита на свою голову, – улыбаюсь я, – Моё имя Одиннадцать. Можно просто Над.

– Я Силейша, очень приятно, – она подаёт мне руку, – Ты из дримеров?

– Когда-то была. Теперь сама по себе, – я всё ещё не могу свыкнуться с отсутствием качки под ногами, вызываемой движениями кетцаля.

– Занятно. Я тоже от них ушла… присаживайся, – она устраивается на замшевой гранитной плите.

– Можно?

– Я не думаю, что кто-то из них против… Особенно учитывая, что кладбище бутафорское.