Игра с химерами (СИ)

– Кларенс, – тут же придумываю я.

– А что, неплохо.

– А знаешь что?! Достало это вечное подкладывание под социум! – я бью грушу напоследок и выхожу из Шпиля, за считанные секунды преодолев лестницу, – Я не понимаю, зачем изобретать тысячи способов самовыражения, если зачастую их просто нельзя использовать! А почему?! Только из-за того, что кому-то кажется, что это… ха-ха, странно! «В наше время такого не было, это неприлично, возмутительно, бла-бла-бла». Бред! Куча лисьего дерьма, вот что я об этом думаю! – провозглашаю я со лба своего транспортного средства. Пустоши вроде слушают, – Древняя серая пыль, возомнившая, что непременно будет жить вечно, воспитывающая пачки пассивно агрессивных бесхребетников, будто завод какой-то!

– Успокойся… – странно съёживается мой гость.

– Не успокоюсь!

– Ты можешь…

– Что?! – рявкаю я, и тут под моими ногами пробегает дрожь. Кетцаль внезапно принимается идти быстрее, его редкая шерсть встаёт дыбом, и я вижу сеть глифов, стремительно покрывающих старое морщинистое тело. Они разрастаются, окрашиваясь в алый, и отлетают на некоторое расстояние, рея в воздухе как боевые знамёна.

– Это, – потерянно выдыхает Тварь Углов, даже не пытаясь скрыть свой ужас.

А после кетцаль пускается в галоп.

Понимание этого исключительного события приходит ко мне уже по пути на землю. Я останавливаю своё падение, превращаясь в беркута, и хватаю слетевшего следом гостя. Город держится, но Шпиль угрожающе покачивается. Я вижу, что наружу вылетела Голем, но её успешно впечатало обратно в купол.

Я сама с трудом забираюсь обратно на его лоб. Мою голову пронзает всепожирающей болью. Он берёт мою силу! Самое худшее во мне – энергию мононоке!

На куполе появляются чёрные червеобразные капли. Это уродливые следы силы, вытекающие из его вспененной пасти. Глифы меняются и теперь напоминают цифру «11».

– Останови его! Эй, ты слышишь меня? Эй, Над?

Мне кажется, что позвоночник превратился в жидкое олово, а глаза смогли видеть и за пределами своих орбит.

Я никогда прежде не испытывала такого возбуждения. Даже в тот раз, когда превращалась в Мигрирующего, чтобы исцелить свои раны. Такого могущества не может дать ни один мужчина, даже если он бог в постели и если он уже завоевал для тебя мир – тьфу, это сущая ерунда, А это…

– Куда им, всем им, жалким тараканам! О, как жаль, что мы не растоптали ту жалкую армию! – я не понимаю, говорю я или мыслю, я словно поделена на части и одновременно цельноскроена.

– Над, остановись, кетцаль это оружие…

– Я заметила! Как же хорошо, как же восхитительно! – мои губы режут клыки, но какая разница? – А давай развернёмся и уничтожим их, всех их, до единого? Их же много, как блох, как саранчи, их не убавится, человечество штампует всё новых и новых круглые сутки! Ты же демон, соглашайся! Давай развернём эту махину!!

– Но как же твой город?! Как же всё, что ты ценишь и любишь? Как же твоя позиция по отношению ко множеству чужих мнений?!

Если бы я была в адеквате – я бы поразилась его ответу.

– Не трогаешь их – и они достают тебя и за себя, и за тебя впридачу! Наше племя обожает учить и навязывать свой идиотизм, ежедневно, ежечасно, пока ты не начнёшь говорить «да», прогнувшись под чужой маразм! Я успею искоренить это, часть этого, пока сама не стану серой, пока… сама…не…стану…

Возле меня появляется панель, вроде голограммы, и её пламенеющие кнопки манят меня. Это очень лёгкое управление, это…

– Мы мчим на озеро!

– Начхать!

– Там животные!

Кажется, всё происходит в долю секунды. Из меня вот-вот вырвется что-то у самых рёбер, но…

– СТОЙ!!!

Кетцаль тут же тормозит. Я едва не перелетаю через его голову.

Внизу стадо гигантских сиватериев, чуть взметнувшись, успокаивается и снова принимается мирно пощипывать травку. Один даже заинтересованно обнюхивает ногу кетцаля, внезапно оказавшуюся сантиметров в десяти от его носа.

– Ф-фух… – облегчённо сопит Тварь Углов, – Ну, утихомирилась?.. Дай я зажгу, Нет, отдай… Отдай, ты ещё нескоро попадёшь углём в глясару!.. Вот, держи. Кури.

– С…спасибо, – я ерошу и снова укладываю волосы, а потом опять их ерошу, будто бы они в чём-то провинились.

– Не знаешь, что произошло? Кетцаль это оружие. Его использовали во времена, когда человечество начало заявлять права на здешние территории. И, вероятно, этого зверя использовали тоже.

– Я знаю… Рино меня предупреждал, что пользоваться заклинанием нужно крайне осторожно… Но я не знала, что я… Что пробудятся мои силы мононоке.

– Если ты полностью потеряешь контроль над своей злобой – то умрёшь как личность. Ты будешь не более чем обезумевшим от ярости животным, потерявшим всякие ограничители.

– Я не виновата. Это спасибо миру. Спасибо миру за то, что превратил меня в зубастую гниду, – я приобнимаю подбежавшую Голем и беру вторую глясару.