Игра с отчаянием (СИ)

— … И я не могу с ним не согласиться, — продолжала Хиганбана. — В конце концов, люди — не компьютеры, они не обязаны математически просчитывать каждый ход. К тому же, у них не так много времени, чтобы тратить его на безопасную отсидку в укрытии рациональности. Если бы я точно знала, что мне отведено в среднем лет восемьдесят-девяносто, а подходящих для активности и того меньше, я бы тоже стремилась как можно сильнее наполнить свою жизнь. А что лучше способствует этому, как эмоции, иррациональные и спонтанные решения?

— Судя по твоей привычке говорить всё, что у тебя на уме, когда это может подчеркнуть твоё превосходство, ты очень хорошо усвоила этот урок, — язвительно заметила Тау.

Хина на эту колкость лишь пожала плечами.

— Ну, никто не идеален, — просто ответила она. — А что до остальных, так это их выбор, и ты сама позволила им его сделать. Они со своей жизнью имеют право делать всё, что захотят: хоть бороться до конца с самыми сложными испытаниями, хоть с собой покончить… Да, я помню, что только что говорила Арисато-сану, — поспешила добавить она, видя, что Тау открыла было рот для контраргумента. — Однако я могу считать и настоятельно советовать что угодно, а окончательное решение в итоге всё равно останется за ним.

Тау криво улыбнулась.

— Самоубийство, значит, тоже рассматриваешь? — переспросила она. — Ну да, человек имеет право плюнуть на всех и вся и выстрелить себе в голову, как это сделал любимый отец твоего дружка…

Хина прикусила язык. Напоминание о Марти подействовало на неё болезненно. “Значит, на его долю выпало ещё и такое испытание…” — с горечью и сочувствием подумала она, вспоминая, как долго Марти умудрялся носить свою маску и как тяжело он переживал то время, когда она треснула, выпуская наружу все его реальные чувства.

Видя, как она поникла, Тау обрела немного уверенности. Попытавшись изобразить на лице обычную насмешливую улыбку, она откинулась в кресле и с издёвкой заметила:

— А вообще, как я дала вам право выбора, так могу его и отнять.

От такого заявления окружающие вновь почувствовали холодок и быстро взглянули на куклу, кто в ужасе, кто сразу с неприкрытой ненавистью. Хина в этот момент прошипела:

— Опять твои подлые трюки вроде того, благодаря которому ты выиграла “Правду или ложь”?

Тау усмехнулась.

— О, так ты заметила? — переспросила она, но тут же махнула рукой и насмешливо продолжала: — Впрочем, это ничего не меняет. Я всё ещё имею достаточно власти, чтобы отобрать у вас всё. Да, я сейчас действительно сильна — намного сильнее всех вас, изнеженных куколок, которые сразу получили своё тело и радуются жизни, — заключила она, с выражением превосходства глядя прямо на Хиганбану, и добавила: — Именно такой как я мог бы гордиться отец, а не кем-то вроде тебя с твоими сёстрами, Хиганбана.

Тау была уверена, что Хину подобное замечание заденет. Именно поэтому реакция Хиганбаны на это заявление оказалась для Тау полной неожиданностью.

Сначала на лице Хины отразилось удивление, которое, впрочем, быстро сменилось выражением осознания. В следующий миг Хина прыснула в кулак. От подобного поведения Тау почувствовала себя оскорблённой. “Разве получить уважение отца — не высшая награда для куклы?” — растерянно и в то же время обиженно подумала она. А Хиганбана взглянула на неё с задором и снисходительно поинтересовалась:

— Тау-Тау, неужели, тебя действительно так волнует мнение отца?

Тау оскорбилась ещё больше.

— А разве его признание — не смысл существования любого из его творений? — с вызовом поинтересовалась она.

Хина вновь хихикнула. Она заложила руки за спину и, возведя глаза к потолку, протянула:

— Да-а, хорошо, что преклонение перед отцом не разделилось между нами поровну или, ещё хуже, не осталось нашим абсолютным сходством. А то это было бы действительно жалко — слепо восхищаться таким человеком…

— Ты не уважаешь отца?! — в ужасе воскликнула Тау, а затем возмущённо продолжила: — Как так можно?! Он же создал тебя, он даровал тебе жизнь, он пытался сделать идеал…

— Создал — и молодец, — резко перебила Хина, скучающе покосившись на Тау. — Однако я не считаю достойным уважения человека, который из-за своих комплексов решил устроить кукольную королевскую битву. Он довольно жалок, постоянно гоняющийся за славой своего наставника…

Тау на это лишь раздражённо щёлкнула языком. Определённо, они с Хиной никогда не смогли бы достичь взаимопонимания в вопросе уважения отца. Тау всегда считала, что должна быть благодарна своему создателю, и старалась в первую очередь ради того, чтобы доказать ему, что она достойна. “В конце концов, не просто же так он подверг меня всем тем испытаниям! — говорила себе она. — Он просто понимал, что идеальная кукла должна преодолеть все трудности, чтобы раскрыть свой реальный потенциал. Те, кто прожил свою жизнь без этого — жалкие украшения интерьера, а не идеал”. Однако Хина просто плевала на все эти взгляды, буквально презирая своего создателя как личность. Нет, Тау ни за что это не примет.