Игра с судьбой. Боярин

Мы повернули назад, и Савелий указал на двери во внутренней части стены рядом с башней. Через них прошли в помещение, в котором и установлены те три пушки, жерла которых я только что разглядывал. В дальнем темном углу что-то перебирали двое солдат. Глянув на нас, они продолжили заниматься своим делом.

По крутой лестнице, представляющей собой два бревна с врезанными в них ступенями, мы поднялись на следующий этаж. Здесь тоже были установлены три пушки. Только две из них смотрели в боковые бойницы, смотрящие вдоль стен. Перед средней, более крупной пушкой лежала горка ядер.

- Почему один? – спросил у находившегося здесь солдата Савелий.

- Дык, воевода ж распорядился, господин гвардейский старшина, - бодро ответил тот.

Я внимательно осмотрел своего телохранителя и не нашел никаких отличительных знаков, по которым можно определить звание. Может, солдат просто был знаком с Савелием.

- Отчего же так? – решил я тоже проявить озабоченность ситуацией.

- Дык, слободы, порушенные отстраивать надо, боярин. Да и ворога далеко отогнали. Но ежели что, вмиг все войско в остроге соберется.

- Ну, хорошо, коли так, - одобрительно кивнул солдату и ступил на лестницу, ведущую выше.

На следующем этаже так же стояли три пушки, но направлены стволами они были в сторону степи. По бокам открытые проемы выходили на стены.

Поднявшись выше, мы оказались на дозорной площадке. Здесь возле единственной пушки, зябко кутаясь в кафтаны, топтались двое воинов. По периметру высилось примерно по грудь бревенчатое ограждение. Над головой закрывала небо четырехскатная крыша, установленная на восьми столбцах. Метрах в двухстах с обеих сторон возвышались такие же башни.

- Как служба, молодцы? – изобразил я из себя высокий проверяющий чин. Кивнул в сторону степи: - Не видно ли чего подозрительного?

- А чего там нонче можно увидеть? – ничуть не смутившись, ответил тот, что постарше. – Таперича вражина не скоро объявится. Даст Бог, при нашей жизни с энтой стороны больше не припрется.

Немного потоптавшись на пронизывающем сквозняке, я спустился с дозорной площадки и вышел на стену. Стена оказалась шириной метра три. С наружной стороны бревенчатый сруб поднимался по грудь. Через каждый шаг в нем были проделаны небольшие квадратные бойницы со скошенными наружными краями, вероятно, для увеличения угла обстрела. Над головой так же был односкатный навес, установленный на столбах.

Я осмотрел подступы к стене. Сама стена равнялась высотой трехэтажному дому. Под стеной крутой склон опускался в опоясывавший крепость ров. Сейчас ров был засыпан снегом, но все равно угадывался. Через него к воротам белел свежими бревнами наверняка недавно отстроенный мост. Далее еще один мост пересекал русло скованной льдом реки.

- Это река Оскол? – спросил я у Савелия.

Тот утвердительно кивнул.

- А это Стрелецкая слобода? – показал я на раскинувшееся внизу селение, и тоже получил утвердительный ответ.

Появилось примерное представление, в каком месте города из моего времени мы находились, но не смог найти ничего знакомого. Да и не удивительно – несколько веков разницы, да и реальность другая. Фантастика, блин…

Не менее трети стрелецких хат были разорены – из снега торчали обугленные, лишенные крыш срубы, кое-где сугробы и вовсе скрывали остатки былого жилья.

Однако, несмотря на снежную зиму, порубежники уже восстанавливали свое жилье. Повсюду суетились люди, подъезжали груженые бревнами для срубов и стропильным лесом подводы.

От промозглого ветра глаза начали слезиться. Навалилось ощущение сильной усталости. Вероятно, я еще недостаточно окреп для подобных экскурсий.

Держась рукой за стенки, спустился вниз. Савелий ступал следом, громко сопя прямо в ухо.

- Никак тебе худо, боярин? – поинтересовался он, вероятно заметив мое состояние.

- Утомился малость, - пришлось признаться ему. – Пойдем-ка до хаты.

Шальной выстрел

Шлепая по угнетающей слякоти, мы вернулись на площадь. Вдруг сзади грохнул выстрел, и мою макушку словно бы обожгло огнем. Вскрикнув, я завалился лицом в раскисший снег.

Происходящее далее воспринималось как сквозь пелену – что-то кричал Савелий, разбрызгивая грязное месиво, бегали какие-то люди. Меня подхватили подмышки и куда-то поволокли.

- Чепуховина, - донесся голос лекаря Ильи. – Череп цел. Только кожу содрало, так та нарастет, ежели в следующий раз насмерть не застрелят.

Силы окончательно покинули меня.

Проснулся я, судя по темени за окном, уже ночью. Около дверей привалившись к бревенчатой стене, спал сидя на лавке Савелий. От его дыхания огонек свечи, стоявшей на столике, напоминающем скорее гигантскую табуретку, колыхался, наполняя комнату трепещущим тусклым светом.

Я сел. Некоторое время пришлось переждать приступ головокружения. Ощупал перевязанную голову. Пришло осознание того, что чудом остался жив.

Но кто же в меня стрелял? И самое главное – почему? На ум пришел только тот неприятный худой боярин. Впрочем, чего гадать, когда можно спросить.

- Эй, Савелий, - громким шепотом позвал спящего телохранителя. – Савелий.