Игра с судьбой. Боярин

- Фух, отбились, - вырвался у меня вздох облегчения. Я вытер с расцарапанного лба пот, перемешанный с кровью, и кивнул на оставшиеся в руках мужика поленья: - Спасибо. Можешь уносить. Больше не нужны.

- Федька! – все продолжала орать баба, мужик, глянув на нее, поморщился, как от зубной боли, а я еле сдержался, чтобы не метнуть в нее полешком.

- Чего ж она орет-то так? – спросил, не удержавшись.

- Дык, он ее вместо пустолайки и держит, - хохотнув, сообщил подошедший сосед.

- Энто кто кого держит-то еще! – визгливо ответила баба, у которой оказался чуткий слух, что очень редко сочетается с громким голосом.

- Эт вы чего ж наделали, мужики? Это ж людишки боярина Залесского, - снова заладил свое рыжебородый. – А нут-ка боярин щас воеводе пожалится, а тот стрельцов пришлет для расправы?

- Да я их за Наську, - Данилка потряс оглоблей, но седой прервал его, хлопнув по плечу.

- Погоди, сын. Федун накаркает – стрельцы и вправду заявятся. А ты кто ж таков будешь, человече? – перевел он внимание на меня.

- Я-а? – протягиваю с деланным удивлением, мол, да меня все знают. – Я доверенное лицо Светлейшего Князя Петра Александровича Невского.

Видя недоверие во взгляде мужика, кивнул на рыжебородого:

- Он подтвердит.

- Я-а? – искренне, в отличие от меня, удивился хозяин разоренного плетня.

- Чего ж тогда ты не поделил с этими иродами, что они не посмотрели на твое это, какое там, лицо? – вопросительно уставился на меня Пантюха.

- Узнал я об одном их нехорошем деле. Вот они и хотят избавится от опасного свидетеля.

- Тю, да про их нехорошие дела все знают, - махнул рукой мужик. - Вона у ламских спроси, они такого порасскажут.

- Не знаю, чего там порасскажут ламские, но ежели я свижусь со Светлейшим Князем, да расскажу ему кое о чем, то живыми вы больше не увидите ни этих холопов, ни ихнего боярина – шпалу горбоносую.

- Ды ну? – седые брови полезли кверху. Мужичок бросил взгляд на рыжебородого и, встав так, чтобы тот не видел его лица, заговорщицки подмигнул. – А иди-ка ты, человече, отсюдова скорее. Не то и взаправду стрельцы нагрянут, да наваляют и нам, безвинным, по шеям из-за тебя.

Вытянув меня за рукав на дорогу, подтолкнул вдоль по улице.

- Иди, человече, иди, не мешкай, - и, сделав несколько шагов рядом со мной, шепотом добавил: - Свернешь направо в проулок, увидишь сарай обгоревший и свежий сруб. Там племяш мой Володька живет. Скажешь, Пантелей обождать велел.

Понятливо агакнув, я ускорил шаг, не обращая внимания на вопли бабы по поводу порушенного плетня.

Ямщики

В дом воеводы вернулся только после того, как наступили вечерние сумерки. На всякий случай меня сопровождали Владимир с Данилой. Однако ни Залесского, ни его подручных мы не встретили, а потому у крыльца я распрощался с парнями, пообещав, что в ближайшее время непременно возьму их к себе на службу. Честно говоря, с этим обещанием я загнул, и теперь чувствовал себя неловко. Но когда в теплой, сухой избе Владимира меня накормили вкусной похлебкой, то, охмелев от умиротворения и уюта, возжелал немедленно сделать что-нибудь хорошее хозяевам. А что я еще мог, кроме как наобещать с три короба? Вот и не уследил за своим языком. Дружески положив руку на плечи хозяина дома, русоволосого здоровяка с простодушным выражением лица, и наблюдая за снующими вокруг детишками, чье количество мне никак не удавалось сосчитать – то ли четверо, то ли пятеро, заверил, что непременно возьму его к себе на службу. Однако, когда тот поинтересовался, что за служба такая? – ответил, мол, пока он официально не оформлен, знать ему об этом не положено. Но в жаловании обижен не будет, и вообще, жить отныне будет, аки у Христа за пазухой.

- Нешто и его так же с плетками холопы столичных мироедов гонять будут? – ехидно поинтересовался присутствующий при разговоре Пантелей, глядя при этом на мой расцарапанный лоб.

- Не баись, Пантелей, - остановил я его недоверие, выставив перед собой раскрытую ладонь. – Дай срок, встречусь со Светлейшим… Да я тебе уже говорил, что как только Петр Александрович узнает ведомую мне информацию, так Залесский вмиг головы лишится.

А то Светлейший Князь поверит тебе, а не Залесскому? – недоверчиво прищурил глаз мужик.

- А кто такой Залесский? – фыркнул я презрительно, не найдя других аргументов.

- Может, и врать ты здоров, Дмитрий, - вдруг тяжело вздохнул седой. – Может, и на беду ты у нас объявился. Да только все одно Данилка мой рано или поздно сгубит свою головушку. Вот как пойдет в обозе с этими ворами, так и натворит бед. Не простит им свою Наську.

Видя, как посмурнели лица всех присутствующих, я решил не уточнять, кто такая Наська, и что с ней случилось. Надо будет, расскажут сами, а еще больше бередить душевную рану добрым людям не хотелось.

- Потому одна надежа на справедливость Светлейшего Князя, да на то, что ты не все врешь, Дмитрий, - продолжил говорить мужик, - Может, и правда знаешь, чего такого, от чего головы у энтих иродов послетают.

- Знаю, Пантелей, знаю. Да вот только отстал я от князя из-за ранения. Теперь не знаю, как и выбраться отсюда.