Игра с судьбой (продолжение темы "Рекрута")

   И наконец-то прибыл гонец с известием о приближающемся княжеском обозе, сопровождаемом всего-то сотней солдат. В открытом бою, может, и засомневались бы хлопцы в победе над всего-то вдвое уступающим по численности противником. Но пострелять из засады, да посечь неожиданным наскоком ничего не подозревающих путников казалось делом плевым. Тем более, что целью ставилось уничтожение единственного человека. Так что, в случае чего с остальными в схватку можно и не вступать.

   На деле оказалось не так все просто. Хоть неожиданным залпом и удалось выкосить значительную часть сопровождающих обоз гвардейцев, но оставшиеся рубились каждый за двоих. От гвардейцев не отставали и возницы. Что уж говорить о боярах из свиты Светлейшего Князя? Пожалуй, честный бой бандиты не выиграли бы и при троекратном преимуществе. Но и сейчас, при почти пятикратном превосходстве, предатели за первые минуты схватки потеряли половину собратьев. Однако и сопровождение князя истребили почти все.

   После того, как на дороге не осталось ни одного выжившиго русского воина, Евлампий в сопровождении присланного от Петра Голицына человека, осмотрел трупы у княжеской кареты. Не найдя того, кого искал, собрав остатки ватаги, ринулся в лес на звуки разрозненных стычек. Разослав по десятку в сторону каждой схватки, узнал-таки куда отступил Светлейший. Туда и ринулся с оставшимися тремя десятками. Остальные либо погибли в лесных стычках, либо продолжали сражаться где-то в зарослях. Ждать или искать их не было времени.

   В результате устроенной гвардейцами засады, генерал потерял еще несколько человек, в том числе и присланного Голицыным,nbsp; День третий

но преследования не прекратил.

  Река скрыла следы беглецов, но, разделившись на две группы и пройдя в обоих направлениях, обнаружили какие-то следы на льду вниз по течению, вероятно, оставшиеся от моего падения. Теперь уже двигались двумя группами по обоим берегам, тщательно осматриваясь в поисках следов.

   Когда начало смеркаться, один из казачков, знающих здешние места, сообщил, что недалеко должен быть домишко бортника, обычно пустующий в зимнюю пору. Туда и двинулись на ночлег, отчаявшись найти беглецов.

   Ночью на них неожиданно вышел Чинига с шеnbsp;стью уцелевшими хлопцами. После того, как вислоусый поведал о странном человеке, в одиночку напавшем на них, убившем троих и скрывшемся в ночи, а один из казачков сообщил, что видел того человека во время нападения на обоз рядом с княжеской каретой, Евлампий немедленно поднял всех и двинулся к месту описанного Чинигой происшествия.

   М-да. Нет ну то, что мне приписали часового, упокоенного Алексашкой, понятно. Но зачем приписывать еще и застреленного Панасом?

  

   - Эй, Дмитрий, просыпайся. Нешто не выспался еще?

   Открыв глаза, непонимающе смотрю на склонившееся надо мной небритое лицо, в глазах которого пляшут отражения небольшого костерка. Признаю Федора и, оперевшись о стену сарая, сажусь.

   - Что? Обед принесли? - задаю вопрос, продиктованный бурчащим желудком.

   - Ага, - кивает тот, - принесли. Только не обед, а ужин. Тебе что подать,nbsp; рябчиков, али карасей в сметане?

   - Рябчиков для начала, - отвечаю и оглядываюсь вокруг.

   Костерок горит прямо посреди сарая. Дым поднимается вверх и выходит через дыру в разворошенной соломенной крыше. Через эту же дыру видно звездное небо. Значит снаружи уже стемнело. Когда только крышу успели разворотить? Днем-то этой дыры не было, иначе было бы светло.

   Кроме меня и Федора в сарае только один гвардеец, стоящий с ружьем перед тремя сидящими у стены бандитами. Среди связанной троицы узнаю Панаса. Интересно, когда этот бедолага ухитрился присоединиться к ним? И где Чинига с генералом? Где, вообще, все?

   - А где все? - спрашиваю боярина.

  Тот что-то в полголоса говорит гвардейцу и на мой вопрос не обращает внимания.

   Встаю и, шагнув к костерку, протягиваю к огню озябшие ладошки. Заметив, что Федор отошел от солдата, повторяю вопрос:

   - Где все? Мы что, уже свободны?

   - А ты, Дмитрий, еще бы поспал, глядишь, и вовсе один остался, - ухмыляется тот. - Мы уж сомневались, надо ли тебя будить, да вот приглянулся ты Светлейшему. Так что пойдешь с нами.

   - Куда?

   Боярин вновь оставляет вопрос без ответа и, оттолкнув дверь, выходит наружу. Следую за ним.

   М-да, похоже я действительно проспал прилично - на улице совсем темно. Темно и тихо. Куда же все подевались?

   В домишке, что посреди поляны, тускло светится маленькое мутное оконце. Туда и направляется Федор. Снег под нашими ногами скрипит в ночной тиши невероятно громко.

   Уже ступив на невысокое крылечко, вздрагиваю от раздавшихся из сарая криков. Зыркнув в ту сторону, боярин недовольно морщится и открывает дверь. Крики резко стихают.

   Заходя в избушку, оборачиваюсь и вижу выходящего из сарая гвардейца. Ружье у парня висит за спиной, а в руке сабля, которую он протирает какой-то тряпицей. М-да... Суровый век, как говорится...

   - Не выстужай избу, Дмитрий! - раздается сердитый голос княжьего денщика.