Игра с судьбой

Винсент. Я приподняла веки и заглянула в ярко-голубые глаза. Улыбка, светлые локоны.

– Мадлен. Ты проснулась. Не волнуйся, все будет хорошо.

– Винсент? – спросила я и огляделась. Медленно. Шея была скованной, и мне едва удавалось держать глаза открытыми.

– Где я? – прошептала я и осмотрелась внимательнее. Я не знала этой комнаты. В камине пылал огонь. Перед ним стоял диван из красного бархата с изящными ножками.

– Ты упала с лошади. Ты не помнишь, – прошептал Винсент. Нет, это был не Винсент. У человека, который держал мою руку так нежно, будто я птица со сломанными крыльями, был более широкий нос, губы тоньше, а скулы острее.

– Где я? – тихо пробормотала я.

– Дома, в Сент-Беррингтоне, – прошептал мужчина.

– Что? – растерянно спросила я, и в его глазах появилось грустное выражение.

– Почему ты сбежала, Мадлен? Это была твоя свадьба! Ты сделала выбор! Ты сказала мне, что выйдешь замуж за Огастуса. Тогда почему ты убежала? Почему? Я думал, что ты умерла, когда нашел тебя в лесу… – Он издал какой-то мучительный звук, приложив мою руку к своей щеке и содрогнувшись. – Я думал, что потерял тебя, – прошептал он.

Я открыла рот и хотела что-то сказать, хотела сказать ему, что я – Элис Солт. Но мне казалось, что кто-то другой вкладывает слова мне в уста.

– Я не могу выйти замуж за Огастуса, Чарльз. Я хотела выполнить желание своего отца, но я люблю тебя, и не могу этого отрицать. Я не могу больше ни секунды притворяться, что все иначе. Я не могу вернуться…

Чарльз поднял глаза. Вокруг уголков его рта появились морщинки, а глаза потемнели.

– Тогда мы останемся здесь, в Сент-Беррингтоне, – решил он, наконец. – И хотя мы не можем прятаться вечно, мы можем отсрочить неизбежное. По крайней мере, на какое-то время.

– Возьми меня замуж, Чарльз, – прошептала я, чувствуя, как мои веки снова становятся тяжелыми. – Пожалуйста, – прошептала я еще тише.

Я услышала смех, который одновременно прозвучал как рыдание.

– Ничто не может быть лучше этого, Мадлен Сент-Беррингтон!

– Элис? Проснись, Элис!

Мои легкие наполнил свежий воздух, и я распахнула глаза. Сначала увидела только размытые кроны деревьев над головой, смесь цветов свежей зелени, ярко-алого и мягкого коричневого. Утренний свет, падавший сквозь кроны деревьев. Потом до меня донеслись звуки – шорох шагов, щебет птиц, шелест ветра в ветвях.

– Ты проснулась.

Знакомое лицо появилось надо мной, и у меня возникло странное ощущение дежавю.

– Винсент. Что случилось? – Я закашлялась и вздрогнула. Мой голос звучал так, будто я обработала горло теркой для сыра.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, не отвечая на мой вопрос.

– Усталой, – прошептала я. Мой язык двигался слишком медленно. Неужели это я так мямлю?

– Мы сейчас придем. Потерпи еще немного, – пробормотал Винсент и поцеловал меня в лоб. Прикосновение, по крайней мере, вернуло меня к реальности. С трудом разогнав туман в голове, я, наконец, сфокусировала взгляд. Винсент крепко держал меня в руках и нес через лес.

– Куда мы идем?

Челюсть Винсента напряглась.

– Я отнесу тебя к границе игрового поля.

– Почему?

Его пальцы еще крепче впились в меня, но я почти не почувствовала этого. Он не ответил, но у меня уже был ответ. Он привел меня к ним. К нему.

Я так крепко схватила Винсента за рубашку, что мои ногти впились в его кожу.

– Нет! Пожалуйста, не заставляй меня уходить в Сент-Беррингтон, Винсент, – взмолилась я.

Его мышцы окаменели, на лицо легла тень.

– Я не заставляю тебя, Элис. Но ты должна отправиться к ним. Укус паука содержал яд Королевы.

– Я умираю? – прошептала я, чувствуя, как бьется сердце. Слишком медленно, слишком вяло.

– Еще нет. Но скоро это произойдет, если мы ничего не сделаем, – прошептал Винсент, выглядя при этом таким измученным, что у меня внутри все сжалось.

– Только Черная Королева может исцелить тебя. Без нее ты умрешь.

Его глаза пристально смотрели на меня, и я чувствовала, что тону в синих глубинах, ведь в его взгляде отражался весь мой ужас.

Я вздрогнула, и Винсент снова двинулся.

– Чего хотят от меня в Сент-Беррингтоне? – спросила я. Говорить мне становилось с каждым словом все труднее, словно язык был слишком тяжелым, чтобы можно было выговаривать точные слова.

– Я думала, Джексон хочет моей смерти!

Пальцы Винсента крепче сжались вокруг меня.

– Ты – Раб, – сказал он. – Джексон, похоже, передумал с тех пор, как узнал немного больше о твоих способностях. Они хотят, чтобы ты играла за них и против нас.

– Но я никогда этого не сделаю, – хрипло выдавила я.

– Либо ты меняешь сторону, либо умрешь, Элис. Я разговаривал с Джексоном.

– И?

– Его требования были ясны. Если ты не будешь играть на стороне черных, они позаботятся о том, чтобы ты вообще не могла играть. И я не могу этого допустить. Я найду способ вытащить тебя обратно, обещаю тебе.

Лес перед нами закончился, и показалась поляна, на которой собрались ученики Честерфилда. Их белая форма ярко и отчетливо выделялась на фоне серого утреннего тумана.

С другой стороны подошли Изольда и Бастион в человеческом обличии.