Игра (СИ)

— Я… — лохматая Гермиона, закашлявшись, подхватила сумку и быстро попятилась. — Я… кхм… Гарри, пойду… Скажу Джинни, что ты очень занят, — пробормотала она и поспешным рывком закрыла за собой тяжелую дверь, кажется, для надежности подпирая ее заклинанием. — Но объясняться с ней и с Роном ты будешь сам! — крикнула она уже из-за двери.

Но лохматый все равно ее не расслышал. Он не слышал уже вообще ничего, утопая в своем белобрысом и его исступленных поцелуях. Оба они целовались уже просто без передышки, не отстраняясь даже для того, чтоб набрать порцию воздуха, словно сами были этим воздухом друг для друга, а магия вокруг них искрилась, клубилась, и ее было столько, что хватило бы на десяток мышей.

Окончательно убедившись, что эти двое заняты только друг другом, Матильда выбралась из укрытия, удобно уселась на хвост и подняла вверх передние лапки, жадно впитывая любовные волны. Да-да, мыши из Хогвартса именно так и заряжаются волшебством. А что в этом такого? У каждого свои способы для подзарядки.

Чувствуя, как все ее тело теплеет и начинает приятно искрить, Матильда умиротворенно вздохнула: такого мощного источника магии в Хогвартсе на своем веку она не могла и припомнить. Только подумать: эти двое еще даже не добрались до самого главного, а магии вокруг них уже столько, что ее теперь хватит очень надолго.

И если судить по их мутным обожающим взглядам, то Матильда своими же лапами обеспечила себе идеальное место для подзарядки до конца своих дней.

Купаясь в золотистых лучах и невольно слушая хриплые стоны, Матильда блаженно прижмурилась: все-таки прав был дедушка Джек. Сделанное добро всегда к тебе возвращается. Пусть даже в нагрузку с препротивнейшим филином. Но это уже мелочи жизни.

========== «Граммофон» ==========

Комментарий к «Граммофон»

Совершенно неожиданное для меня ключевое слово, на которое родился вот такой странноватый текст. ))

Откуда Люциус Малфой притащил в мэнор маггловский граммофон с золоченой трубой, было неведомо. Но теперь он день за днем просиживал в старом высоком кресле, рассеянно глядя на то, как кружится под тонкой иглой темный диск. Щуплый домовик, приставленный теперь к граммофону, магией менял пластинки — одну на другую и терпеливо переминался с ноги на ногу, кротко поглядывая на хозяина. За огромными окнами тихо кружили желтые листья, а в комнате так же неспешно плыли высокие, чуть хрипловатые звуки незнакомой мелодии.

— Хандрит, — коротко пояснила Гарри Нарцисса, больше не вдаваясь в подробности. Все домочадцы в мэноре на удивление спокойно отнеслись к отрешенности владельца поместья. Может быть, привыкли к этому, а может, у них в поместье было не принято вмешиваться, если кто-то решал сойти с ума.

Но Гарри, живущий в мэноре на правах то ли друга, то ли любовника Драко, не умел с этим мириться. Каждый вечер он возвращался из Аврората и с тяжелым сердцем смотрел, как Люциус, подперев рукой подбородок, снова и снова смотрит, как вращается старый диск. Длинные белые волосы падали мягкими волнами на домашнюю мантию, и Гарри внезапно привиделось, как однажды этот белоснежный цвет сменит тусклая седина, но Люциус так никогда больше и не поднимется с этого кресла, растворяясь в звуках тех, кого давно уже нет.

— Тебя не волнует, что он эээ… — Гарри замялся, не зная, как объяснить Малфою, что вспыльчивый, буйный Люциус его пугает своей отчужденностью.

Драко молча пожал плечами, мотнул головой и привычно потянул его на себя, заставив на ближайшие полчаса начисто забыть о проблеме.

— Не советую вам в это соваться, мистер Поттер, — сказал Снейп, веско напирая на каждую букву. Гарри и так пожалел, что пришел к нему с этим вопросом, но теперь, когда Снейп буравил его пронзительным взглядом, Гарри просто проклял свое стремление всегда докопаться до правды.

— Но ведь ему, наверное, плохо… — пробормотал он, чувствуя, как прожигают его подозрительные глаза.

— Это не ваше дело, — Снейп резко поставил склянку на стол, подчеркивая окончание разговора. — Не приставайте ко мне больше с вашими глупостями, мистер Поттер. Выйдите вон и не мешайте работать.

Не заставляя себя просить дважды, Гарри с облегчением выскочил из подвала. Но равнодушие членов семейства Малфоев его убивало.

Бредя по тропинке, Гарри вытягивал шею, пытаясь увидеть в окно, чем занят новоявленный поклонник старых пластинок. Но картина была удручающе однообразной: Люциус, откинув голову на высокую спинку, сидел рядом с золоченой трубой, как на троне, а соскучившийся домовик осторожно водил босой ногой по паркету, видимо, пытаясь от скуки потанцевать.