Игра (СИ)

Узумаки Наруто торопливо-расчетливым шагом преодолевал немалый дворик Токийского университета. Его здесь все привлекало и будоражило. Мог ли еще пять лет назад этот неугомонный массовик-затейник и главная головная боль детского дома Конохи подумать о том, что будет учиться в самом престижном университете страны. 12-ти летний Наруто не сильно преуспевал в учебе, постоянно сбегая от неуклюжих учителей; не особо разменивался на выражения и стиль поведения как при не менее озорных одноклассниках, так и при отмороженных взрослых; пренебрегал питательной стряпней детдомовской кухни, каждый вечер поглощая, принесенный заботливым воспитателем Ирукой, рамен. Наверное, именно по этому никто не хотел встормашивать размерный ритм своей семьи таким противоестественным чудом, а Узумаки был и не против. Ему нравилась его безграничная свобода в стенах закрытого на девять замков детдома города Коноха.

- Сколько новых лиц! – Наруто пристально разглядывал каждого проходящего мимо. – Мне обязательно нужно с кем-то познакомится, ведь изучать что-то новое всегда интереснее с друзьями.

Наруто остановился перед парадным входом в университет и растеряно оглянулся вокруг себя. Его сознание впечатлял этот настойчивый гул студенческой жизни, глаза похабно копировали движения еще незнакомых ему личностей, пальцы начали рефлекторно крутить невидимую сигарету. Ему не было страшно, просто все новое и неизведанное всегда вызывало в нем чувство восторга, заставляя отзывчиво трепетать каждую клеточку тела.

- Ну, что ж, вперед к новым знакомствам! – Наруто развернулся и, занеся ногу над первой ступенькой мраморной лестницы, уже предвкушал эйфорию, которую подарит ему это новое место, как вдруг… Его нога, неосторожно став на белую гладь, поскользнулась на чем-то липко-сладком и он начал безудержно падать, как выбитая с ноги дверь.

- Только бы не переломать все кости в первый же день. Ведь я здесь еще ни с кем не знаком, а значит – никто не сможет навестить меня в больнице, – вихрем пронеслось в голове Узумаки. И когда ему показалось, что он уже практически ощущает, как холодные мраморные углы впиваются в его загорелую кожу, он неожиданно спиной приземлился на что-то мягкое, но не менее холодное, чем мрамор.

Учиха Саске припарковал свой новенький черный Hennessey-Venom-GT на парковке возле университета. Благосостояние его семьи, которая вот уже которое поколения вела адвокатскую деятельность, позволяло еще и не такое. Саске как-то слишком нервно захлопнул двери машины, поежившись от этого звука. Его правильно торчащие на затылке волосы уловили какую-то угрозу. Саске огляделся по сторонам, но, не увидев ничего предостерегающего, двинулся дальше, хотя… его интуиция его никогда не подводила.

Умело лавируя между толпами студентов, Саске пробирался к входу в университет, пытаясь “как можно не заметнее” спрятаться от десятков назойливых глаз. Все повторялось, прям, как в школе. Он уже слышал отдаленно-приглушенные писки девчонок: «Какой красавец!», «Наверняка первокурсник!», «Интересно, у него есть девушка?!». От этих навязчивых шепотов любой другой уже бы втянул плечи и побежал сломя голову. Но Саске не был бы Учихой, если бы не умел четко контролировать свои эмоции. Он лишь горделиво приподнял голову и продолжил свое шествие между мириадами охов и ахов.

Когда он был младше, эти постоянные перешептывания за спиной сводили его с ума. Он никак не мог понять, почему все девчонки так виснут на нем. Он искал причины: сначала думал, что это из-за знаменитой фамилии, но ведь эти похотливые дуры не всегда знали, что перед ними один из самых богатых наследников семейного бизнеса в Токио; потом ему пришла в голову мысль, что это результат таинственно-неопровергнутых слухов о его семье, который придавали его и так незаурядной личности некую презентабельность, но все это были неверные выводы. И только чуть более года назад он понял, в чем суть такого психанутого поведения девчонок – этой причиной был он сам. Противоположный пол в нем притягивало все – глаза, волосы, кожа, запах, голос, а происхождение и слухи лишь усиливали этот образ невозмутимого и хладнокровного парня. Поняв эту, как оказалось несложную истину в неполные 16 лет, Саске начал пользоваться подаренной ему природой внешностью на все сто процентов, особо не перебирая мимолетными партнершами. Он никогда не запоминал их имена и никогда не давал им номер своего телефона, тем более не спрашивал их номеров. Все они – блондинки, брюнетки, шатенки, рыжие, крашеные – исполняли лишь одну функцию – заглушить огонь желания. Да, именно заглушить, ведь ни одна из вереницы потаскушек никогда не могла удовлетворить его полностью, оставляя после себя лишь отвратительный запах духов на его коже и сопли на своей простыне.

Окунувшись в не слишком радушные ощущения неудовлетворенности своей жизнью, Саске не заметил, как на него стремительно начало двигаться что-то небесно-огненное, через секунду полностью накрыв парня свои жаром…

- На меня упал осколок солнца… - успел подумать Саске прежде, чем понял истину.