Игра снайперов

– Если повзрослеете, – произнес Гольд, – то, пожалуй, поймете, что истинная мудрость – в умеренности, милосердии и банальной вежливости, а за образом бесстрашного воина, таким привлекательным для молодежи, скрывается психопат, сгорающий в огне собственных страстей. Сильный герой – это хорошо. Но до вас непременно дойдет, что сила и зло – это разные вещи.

– Не сомневаюсь, мистер Гольд, что вы говорите от всей души. Но для одних Джуба – злодей, а для других – герой. Будь что будет.

– Бедный мальчик, – сказала Чендлер. – Вы же по собственной воле отправляетесь в преисподнюю. И это билет в один конец.

– Ну а «Нетфликс» там хотя бы есть? – пошутил Джаред и хотел было усмехнуться собственной шутке, но не смог.

Глава 42

Храм Непорочного Зачатия,

Уичито, Канзас

Ровно в 14:10 у церкви остановился черный внедорожник. В первой группе было шесть человек. Одетые в сутаны, они сошли бы за священников, если бы не атлетическое телосложение, наушники с микрофонами во вспененной оболочке и татуировки «MORIR EL CABRÓN!»[8] сорок восьмым «бодони лайт готик» под колоратками. То были профессионалы, ветераны Второго батальона особого назначения Первой бригады сухопутных войск Мексики. Повидали множество сражений, провели множество успешных операций во всех тревожных уголках Южной Америки, лишили жизни множество картелистов и, наконец, переметнулись на другую сторону. Менендес высоко ценил этих людей и щедро платил им. Они, в свою очередь, безоговорочно соглашались с условиями сделки: если кормишься у хозяина, будь готов выполнить любой его приказ и, если придется, отдать за него жизнь. Да и вообще, они настолько любили воевать, что исход битвы не имел для них почти никакого значения. Рано или поздно все умирают, и эти люди предпочли бы умереть в бою.

У шестерых в черном был серьезный и даже торжественный вид. Обнаружив, что в величественном храме почти никого нет, они прошли по нефу, словно убийцы Томаса Бекета, миновали алтарь, набожно преклонили колени перед распятием: они пришли сюда не для того, чтобы богохульствовать, а всего лишь замышляли убийство, – зачем же проявлять неуважение к Богу? Крупные парни передвигались без лишнего шума, освещаемые то полосками солнечного света, то мерцающими язычками свечей, то старинными оранжевыми лампами, стоящими здесь с 1923 года. Наконец они аккуратно приступили к делу.

Церковь сдалась без боя. Достаточно было сдвинуть полу одеяния и продемонстрировать АКС-74У – облегченную и укороченную модель самого популярного автомата на свете, – как подлинные священники начинали безропотно подчиняться. Наконец все собрались в нефе, где служителей культа поставили на колени и заковали в наручники, заткнув им рты кляпами.

Командир – в чине сержанта – объяснил сперва по-испански, а потом по-английски:

– Никто не желает вам зла. Мы верующие люди и просим Господа Бога нашего Иисуса Христа благословить это начинание, ибо от его исхода зависит, восторжествует ли la raza – наш народ – над захватчиками и узурпаторами. Поэтому следующие несколько минут ведите себя тихо. Скоро мы уйдем, и полиция вас освободит. Не всматривайтесь в наши лица и не старайтесь их запомнить, чтобы они не снились вам по ночам.

После того как люди в черном взяли помещение под контроль и выставили у двери знак «ВХОДА НЕТ / NO ENTRADA», сержант сказал пару слов в микрофон. К церкви подъехал еще один черный внедорожник со второй группой мужчин в сутанах, выбравшихся наружу. Их было трое: стекольных дел мастер, тучный носильщик, державший в одной руке цветастый сверток с кейсом для винтовки, а в другой – штатив в невзрачной оберточной бумаге, и Джуба по прозвищу Багдадский снайпер.

– Сюда, – сказал тучный мужчина, тоже служивший в батальоне особого назначения. Он заранее изучил планировку храма и знал, куда идти.

Церковь не произвела на Джубу никакого впечатления: он думал только о цели. Его не заботила ни важность сегодняшнего задания, ни его срочность. Он не чувствовал ни волнения, ни тревоги. Значение имел только выстрел, который никак не затрагивал вопросов веры. Джуба не замечал строгой красоты зала, лучей солнечного света, пылинок в воздухе. Его не трогала здешняя безмятежность, он не сравнивал богатое убранство христианской церкви с суровой простотой мечети.

Он следовал за тучным человеком: через левую арку, за алтарь, к уходящей во тьму спиральной каменной лестнице, перекрытой цепью с еще одной табличкой «ВХОДА НЕТ / NO ENTRADA». Перешагнув через цепь, он направился наверх, к мостику, опоясывавшему внутреннюю сторону купола. Джуба был силен, восхождение давалось ему без труда, но он переживал за стекольщика: вряд ли тот привык к подобным нагрузкам. Стекольщик, однако, оказался проворным, как обезьянка, а носильщик особого назначения, закинувший грузы на спину, – выносливым, как горилла. Ни один даже не запыхался.