Игра цветов. Миссия

– Ну что ж. Это меняет дело. Не могу сказать, что мне по сердцу всё происходящее, но, хоть какая-то ясность появилась. Я, молодой человек, никогда не буду вставлять палки в колёса, если вижу стремление честное и благородное. Мало того – помогу всем, что в моих силах. И даже, без этого, – он кивнул в сторону распечатанного конверта с вензелями, лежащего у него на столе. – Но, скажу сразу – будет очень трудно. На моей памяти не было случая, когда студент, посреди года, не имея базовых курсов, перешёл бы в другой ВУЗ. На вас, да и на меня, сейчас, ляжет огромная ответственность. Давайте, Павел Николаевич, договоримся сразу, что не подведём друг друга. Как только об этой истории узнают окружающие, мы с вами сразу окажемся в центре внимания. В случае вашего провала, меня, старого дурака, поднимут на смех, а вас негласно заклеймят, как самонадеянного выскочку. Как видите, я с вами абсолютно честен и очень хочу, чтобы вы ясно осознавали, что вас ждёт.

После разговора с Козеном, Павел всерьёз задумался. Что происходит? Неужели, происходящее сейчас, это последствия его откровений с мэтром? Ай да Монферран! Кто бы мог подумать. Он, вдруг, чётко осознал, что именно теперь перед ним стоит первая в его жизни серьёзная задача. Жизненная дорожная развилка, где он должен выбрать свой путь. Даже стало немного страшновато. Последнее время он даже не общался со своими друзьями. Так, « привет», «как дела». Особенно с Талаником. Как-то они, в последнее время, отдалились друг от друга. Может из-за появления в его жизни Саши Заточного, Муратовых, Монферрана? Павел не знал. Он просто чувствовал, что вступает в какую-то новую эпоху своей жизни, которая и пугала и притягивала. Столько всего накопилось в душе, что ему, вдруг, захотелось с кем-то поделиться, выплеснуть свои эмоции. Но отчего-то не хотелось идти, как прежде, к отцу, словно испуганное дитя. Сейчас, хотелось справиться самому, не посвящая близких ему людей в свои сомнения и смятения. Это – его, личное. И он с этим обязан справиться, оставаясь для всех спокойным и уверенным. Стоп! Отец Николай! Петропавловский Собор! Вот, что ему сейчас нужно. Не тратя время на раздумья, Павел взял извозчика и, уже через полчаса, был на месте. Входя в усыпальницу царей, перекрестился, сняв утеплённую треуголку. Внутри было тепло и сумрачно, пахло ладаном и горящим воском. Начиналась служба. Вслед за канонархом, провозгласившем строчки из молитвословия, ожил хор. Немного спустя, послышался низкий раскатистый бас пртоирея. Павел стоял в сторонке от молящихся прихожан, в полумраке ниши и здесь ему было хорошо и уютно. Он не был религиозным фанатиком и, даже, не каждое воскресенье посещал храм, но верил искренне, проявляя большое уважение к церковным традициям и обрядам. Время пролетело незаметно и, вот уже, протоирей повернулся к пастве и проникновенно напутствовал её, осеняя крестом. Павел, взяв несколько свечей, стал потихоньку продвигаться по кругу, пока не оказался перед святым ликом иконы Петру и Павлу. Он с волнением прочитал молитву во славу своего святого и поставил свечи во здравие своих родных и близких людей.

Подняв, ещё раз, глаза на икону, задержал свой взгляд, осмысливая знакомый, но, только что замеченный, штрих – Пётр осеняет крёстным знамением, а Павел держит книгу! Так вот что показывает ему его святой. Изучай и познавай, пока жизнь даёт тебе такой шанс. Вот он, твой путь! Иди и ничего не бойся. А, если заробеешь, откажешься – всё пойдёт не так.

– Я знал, что вы придёте, и ждал этого, – раздался негромкий спокойный голос. Священник, отец Николай, в иерейской рясе стоял позади Павла и улыбался ему:

– Пойдемте, пройдёмся на свежем воздухе.

Они вышли на улицу и, не спеша, побрели по двору собора. Павел испытывал какое-то двойственное чувство: с одной стороны, он, вдруг, ощутил себя сильной, самодостаточной личностью, способной принимать самостоятельные решения, с другой – ему так хотелось поделиться всем тем, неизведанно новым происходящим с ним, заручиться поддержкой или получить предостережение. Отец Николай, словно прочитав его мысли, первым нарушил тишину:

– В детстве, мы со старшим братом, очень увлекались рыбалкой. Было у нас одно тайное рыбное место. Высшим мастерством, считалось выдернуть, стоящую в заводи щуку, за жабры. Однажды брат схватил её, но не удержал. Щука забилась у него в руках и, в результате, цапнула его за руку. В итоге, щука уплыла, а брат остался с прокушенной рукой. Рана, скажу я вам, довольно серьёзная. Через пару дней, мы снова пришли туда и, вновь, увидели, стоящих у кромки заводи, полосатых хищниц. Мой брат, помня печальный опыт, стал разворачивать удочки, а я, несмотря на, увиденную два дня назад, прямо скажем, жутковатую картину, всё же полез. Полез и выдернул.

Сказал и замолчал, как будто погрузившись в воспоминания детства. Не смея перебивать молчание священника, Павел просто шёл рядом, лишь изредка, бросая на него вопросительные взгляды. Тряхнув головой, словно отгоняя ненужные мысли, отец Николай продолжил: