Игра цветов. Миссия

Выйдя из кареты, которая беспрепятственно проехала к внутреннему ограждению, они прошли сквозь лес из стоек к, уже знакомому Павлу, домику.

– Проходите и присаживайтесь. А я угощу вас замечательным коньяком. Ну, рассказывайте.

– Понимаете, месье Монферран. За последнее время, вокруг меня стали происходить странные вещи. После вашего приглашения на выставку, я, вдруг, оказался в водовороте событий, которые развиваются при моём участии, но без моего ведома. Не сочтите за дерзость, но, мне хотелось узнать, нет ли у вас каких либо пояснений по этому поводу? Находиться в неведении, согласитесь, невыносимо.

По мере изложения рассказа Павла об изменениях в его жизни, выражение лица Монферрана изменилось от лёгкой заинтересованности до серьёзной озабоченности. Продолжая слушать Павла, он встал с кресла и стал прохаживаться по маленькой комнатке. Закончив своё повествование, молодой человек, выжидательно, смотрел на мэтра.

– Павел Николаевич, вы только не волнуйтесь. Жизнь, иной раз, преподносит такие сюрпризы, о которых мы и догадываться не можем. Считайте, что вам повезло. Тем более, вы заслуживаете поддержки. Вот только… – Монферран залпом выпил свой коньяк, – я хотел вам сказать, что переговорить с князем мне так и не удалось. Его сейчас, вообще, нет в Петербурге. На следующий день после выставки, с утра, он отбыл по государственным делам, о чём его секретарь известил меня письменно. Так что вряд ли князь является вашим тайным покровителем.

– Но что же делать? Я не могу пользоваться благами, предоставленными мне, без моего ведома, неизвестными благодетелями. Это ставит меня в зависимое положение.

– Ну, ну, ну, мой друг. Так ли это? Вам что, преподнесли что-то на блюдечке? Или заключили с вами кабальные отношения? Вы хотели трудиться, учиться и развиваться – вот ваш шанс! Неужели, работая в поте лица, вы делаете что-то постыдное? Это одно. А второе – откуда вам знать, может быть кому-то ещё, помимо князя, пришла в голову мысль поддержать талантливого молодого человека. И этот кто-то, в силу своего благородства, не хочет афишировать своего участия. Вспомните, ведь тогда, на выставке, присутствовало довольно много народа и достаточно очевидцев вашего триумфального выступления.

Павел, сбитый с толку доводами Монферрана, растерянно молчал.

– Послушайте опытного человека, любезный Павел Николаевич. Не ищите западню там, где её нет. Вы благородный человек и душа ваша не отягощена чёрными помыслами. Так какая, к чёрту, разница, кем предоставлена вам подобная протекция, если стремления ваши совпадают со стремлениями таинственного благодетеля?

Убедительные аргументы мэтра, наконец, возымели своё действие, и решительное выражение лица юноши постепенно смягчилось. А что? Может месье Монферран прав, и он сам создаёт проблему из ничего?

– Большое спасибо вам за ценный совет. Пожалуй, я поступлю, как вы мне говорите. Вы мне, правда, очень помогли.

– Езжайте спокойно, мой юный друг, вам сейчас нужно беречь каждый час. Я буду наблюдать за вашими успехами, в которых нисколько не сомневаюсь. Вскоре, мне предстоит поездка на родину предков, хотя моя родина давно уже здесь. Надеюсь, к моему приезду, вы порадуете меня хорошими новостями. А теперь, прощайте, и да хранит вас Бог!

А дома его ждал очередной сюрприз. Настька, принимавшая у него одежду, доложила, что Николай Ильич в гостиной и просил молодого барина, по приезде, сразу пройти туда. Войдя в гостиную, Павел увидел отца, который удивлённо разглядывал какие-то книги, коих было великое множество. Книги лежали в коробках, на столе, на диване. Подняв на Павла немного обескураженный взгляд, Николай Ильич с придыханием спросил:

– Сын, откуда всё это? Я ничего не понимаю.

– Что происходит?

– Именно это я и хотел у тебя узнать. Час назад подъехала почтовая карета, и посыльный, сверившись с адресом, стал заносить эти коробки. Пока Настька бегала за мной в кабинет, его и след простыл. Коробки стояли в прихожей, а на столе лежало вот это, – он протянул Павлу запечатанный конверт из дорогой бумаги, без каких-либо вензелей, на котором было просто написано: Павлу Николаевичу Строганову.

– Сынок, ты ничего не хочешь мне сказать? Мне кажется, я заслуживаю хоть каких-то объяснений.

– Конечно, отец. Матушка дома?

– Нет, она уехала к Изольде. Будут весь вечер перебирать итальянские тряпки.

– Хорошо. Часть этой истории я вам уже рассказал. А это, – он кивнул в сторону книг, – её продолжение. Отец, я и сам многого не понимаю, однако дело обстоит именно так.

Он, без утайки, передал отцу весь разговор с Монферраном, не забыв упомянуть о непричастности князя Волконского к сюрпризам в его жизни.

– Вот такие дела. И теперь, передо мною выбор – принять всё это и действовать или жить, как жил. Отец, я без колебаний, последую любому вашему совету.