Игра в четыре руки

Эти подробности я позаимствовал из туристической брошюрки, приобретенной вчера в киоске «Союзпечати», и всю дорогу, как заправский гид, потчевал ими спутников. Аст кивал (альпинизм, горный туризм — его давняя мечта), а Миладка охала. Восхищалась потрясающими видами и беспрерывно щелкала пластмассовой «Сменой». И дощелкалась до того, что когда мы поднялись на покатую, открытую всем ветрам вершину, у нее остался в сменной кассете едва пяток кадров.

Вершина… Это надо видеть. Вокруг раскинулся весь мир — западный край горизонта еще тонет в чернильной мгле, под ногами — россыпи огоньков Пятигорска. Сравнительно недалеко высится пологий зеленый конус Машука — Кисловодск, вчера мы там были. А дальше, на юго-западе, над ватной пеленой утренних облаков, на фоне ярко-синего неба золотятся в солнечных лучах пики Большого Кавказа. Эльбрус, снежно-белый двуглавый исполин, царствует над всей этой невероятной красотой, легкое облачко зацепилось за его вершину и никак не может освободиться, чтобы уплыть по своим, облачным делам…

Миладка визжала от восторга, вытирала выступившие от ветра слезы, хлопала в ладоши, расцеловала нас обоих в щеки. Аст молчал, независимо заложив руки за спину, и мечтательно смотрел вдаль. Да и у меня перехватило дыхание, хотя бывал я на том Эльбрусе, и не раз — сначала в 81-м, когда ездил в альплагерь «Баксан», и позже, года через три. Тогда мы скатались в Приэльбрусье дикарями, провели в палатках две незабываемые недели, а под занавес поднялись на Восточную вершину, злостно нарушив при этом все писаные и неписаные правила безопасности.

На вершине Бештау мы провели около четверти часа и стали спускаться, только когда изрядно замерзли. Тропа тут отличная, утоптанная, и даже по осыпям можно спускаться чуть ли не бегом. Миладка щебетала без умолку, Женька вовсю ей вторил — на вершине я уступил альтер эго его законное место. Ничего, справится, раз уж справился однажды…

Так мы и спускались — весело беседуя, обмениваясь впечатлениями, строя планы на новые восхождения. До самой седловины, где возле Двух братьев нас подстерегал псих с винтовкой.

Дистанция до стрелка даже меньше, чем мне сперва показалось — метров пятьдесят-семьдесят. Эх, мне бы сейчас дедов подарочек, я бы и без оптики уделал этого гада, как бог черепаху. На таком ерундовом расстоянии «9 Para» достаточно убойный, и плевать, что у него в магазине пять патронов, а у меня — только один в стволе. Косорукость — это судьба. Но чего нет, того нет. Стоп! Да стоп же! Что это со мной, совсем голову потерял от страха?

— Аст, — шепчу, — где там у тебя ракеты? Все три давай, только скорее!

— Чего? — В голосе Сереги недоумение. И тут же: — А-а-а… Точно, я и забыл…

Вот и я забыл. Аст прихватил из дома три притыренные еще в казахстанской экспедиции сигнальные ракеты. И сегодня взял их с собой, намереваясь запулить с вершины Бештау — о чем, разумеется, сообщил нам. Только вот на вершине, захваченные открывшейся нам грандиозной красотой, мы напрочь забыли о намеченном салюте. В точности, как это было в прошлой жизни — тогда мы вспомнили о нем уже на полпути вниз, вот примерно здесь, в седловине, — и немедленно реализовали план. Надо же, как повторяется история…

А вот и ракеты. Желтые картонные цилиндры, колечки маркировки и пробки — одна белая, две красные. Отворачиваю штампованную алюминиевую крышечку, на ладонь выпадает шнурок с металлическим колечком. Серега подползает ближе.

— Хочешь сигнал подать? Думаешь, заметят, придут?

Мотаю отрицательно головой. Заметить-то заметят, но вот чтобы прийти на помощь — это вряд ли. Мало ли кто там развлекается? Туристы, что с них взять… Но объяснять это сейчас некогда. Глядишь, этот псих действительно кинется на приступ. Пуганем-ка его для начала…

— Делаем так, — шепчу и протягиваю Сереге его панаму. — По моему сигналу приподнимаешь шляпу на палке. Как только этот марамой пальнет, я вскакиваю, пускаю по нему ракету. Ты, Милка, визжишь, что есть мочи, а ты, Аст, кидаешь в кусты камни, подальше и посильнее.

— А ты что?..

— Делай, что говорю, лады? Только не высовывайтесь, не хватало еще вам пулю словить. Да, и потом считаешь до тридцати и снова кидаешь камни в те же кусты. Ясно?

— Ясно. Но…

— Никаких «но». На счет «три». Готовы? Раз, два…

Наш террорист притаился под левым из Двух братьев, там, где скала нависала над тропой, образуя своего рода нишу. Туда я и засадил ракету — вопль, маты, выстрел, явно в «молоко», я кубарем выкатываюсь из-за укрытия и, пригибаясь, кидаюсь в обход гряды. В спину мне ввинчивается пронзительный женский визг — точно, акустическое оружие восемьдесят восьмого левела. Бедный Аст, каково ему сейчас…

План сработал. Террорист меня не заметил — был занят, палил то по кустикам, то по панаме, которую Милада (умница девчонка, вернемся — шоколадку подарю!) то и дело высовывала из-за камней. А я тем временем обогнул на карачках, сбивая колени и локти, Братьев и осторожно выглянул из разделяющей их расселины.