Игра в четыре руки

Упираюсь в подоконник, ловлю второго беглеца в перекрестье оптики. А у этого подготовочка хромает: пробует подтянуться, срывается в снег, испуганно пригибается – струйка пуль из Толиного «стечкина» выбивает бетонное крошево возле головы. В отчаянном усилии взгромождается на гребень бетонной плиты, и тут-то я плавно, на выдохе, нажимаю на спуск. Тело беглеца дергается, мешком падает на ту сторону, и двор наполняется людьми в белых маскировочных халатах, с короткими автоматиками наизготовку. Они тоже кидаются к забору, но оттуда, из промозглой мглы, раздается мотоциклетный треск, по соснам мельтешат яркие белые лучи, и звуки движка стремительно удаляются, тают в ночи.

Успокоить Миладку так и не удалось. Стрельба уже давно прекратилась, а она так и сидела, закаменев, вцепившись в Серегин свитер. А когда ее пальцы стали по одному разжимать, отлеплять от этой спасительной соломинки, внезапно впала в буйство, стала истерически рыдать, хохотать, молотила кулачками Карменситу, расцарапала физиономию ни в чем не повинному Асту… Пришлось, прижав ее к диванной подушке, предварительно брошенной на пол, вколоть дозу чего-то успокоительного из крошечного пластикового тюбика. Такой же укол девушка предложила и Сереге. Тот нахмурился, но спорить не стал, покорно подставил предплечье. Мне, что характерно, предлагать не стали – видимо, кубинка была в курсе моего особого статуса.

Уколы подействовали почти сразу. Мы с Карменситой уложили ребят по спальням (девушка аккуратно подоткнула Милке одеяло и ласково провела ладонью ей по щеке) и отправились осматривать плоды нашей победы.

– Что за disparates… ерунда? – От волнения кубинка мешает русские и испанские слова. – У ваших bandidos не нашлось ничего получше этого хлама?

Вооружение налетчиков в вправду иначе как жалким не назовешь: охотничье ружье, охотничий же карабин «Лось» с оптическим прицелом и непонятный уродец с дисковым магазином, при близком рассмотрении оказавшийся старичком ППШ со срезанным кожухом, укороченным вдвое стволом и грубо отпиленным по шейку прикладом. Плюс «макаров», найденный за поясом одного из убитых. И никаких тебе оперативных кобур и прочих приспособлений для скрытого ношения!

Похоже, история повторяется: противник, как и в трех предыдущих случаях, подготовился к нападению из рук вон скверно. Правда, планируя нападение, они сумели проявить некоторую смекалку: подошли к объекту не со стороны соседних дач и не с улицы, а со стороны леса, через забор. Логично вроде бы, если не учитывать глубокого, даже сейчас, в последних числах марта, снега. Любой, кому вздумается обойти дачный поселок вдоль общего двухметрового забора из бетонных плит, неизбежно оставит дорожку следов, ясно различимую в темноте. Потому и генеральские «ребята», засевшие на соседних дачах, об этом варианте особо не парились – двое их коллег, оставленных возле въездного шлагбаума, время от времени проверяли периметр поселка на предмет следов и каждый раз сообщали о том, что все в порядке, чужие здесь не ходят.

Но они пришли – через лес, по узкой просеке, от которой поселок отделяли какие-нибудь двадцать метров не слишком густого ельника. И не просто пришли, а с выдумкой: сперва нанесли визит в расположенное километрах в трех лесничество, повязали всех, кто там находился, изъяли стволы (карабин и ТОЗовский гладкий полуавтомат двенадцатого калибра) и, погрузившись на два «Бурана», двинули к поселку. На них и отступили, когда стало ясно, что нападение не удалось и на объекте ждала засада. Любые попытки преследовать их были заранее обречены на неудачу – побегай-ка пешком за шустрыми снегоходами по глубокому, пропитанному водой снегу!

Налетчики оставили двоих убитых. Еще как минимум один был ранен – моя работа. Осмотрев дорожки следов, Толя категорически заявил, что супостатов было пять – четверо участвовали непосредственно в атаке и еще один ждал возле «Буранов». Он и волок на себе раненого к снегоходу, о чем ясно свидетельствовала цепочка кровавых пятен на снегу.

Заурчал двигатель «Волги», вдоль улицы легли конусы ближнего света.

– Это сomandante Коста, – обреченно прошептала Карменсита. – La mierda del toro[19], сейчас он нам устроит…

Да, девочки и мальчики, лучше вам самим застрелиться. Пока, значит, не поздно…

30 марта 1979 года.

Где-то в Подмосковье.

День неожиданный известий

Полосы каленого дюраля, соударяясь, издают дребезжащий звук – ничего общего с романтическим звоном стали, который так любят поэты. Мы с Астом впали в своего рода транс – взятый с начала схватки единый темп этому способствует, тело все делает само, без вмешательства разума.

На следующий день после нападения мы вытоптали в снегу за домом большую круглую площадку и стали по часу-полтора упражняться на ней: сначала обычная физуха, потом – упражнения на растяжку, с оружием, под конец – обязательный свободный бой. Мы оголялись до пояса и бились уже в полную силу, а потом отправлялись в заранее натопленную баню, щеголяя вздувшимися рубцами от ударов.