Игра в классики на незнакомых планетах

— Ну, — сказала она, — в конце концов, мы еще не такие старые. Сойти на Землю всегда успеем...

Что дано — дано, что свершилось — свершено,
Что ушло — то больше не вернется.
Ты молись о том, что начнется новым днем
В городке, что я так любил.

...is ainm dom [7]

Сигнал в традукторе напоминал ей белфастский вокзал. Тинь-длинь. «Внимание, поезд из Белфаста в Донегол сейчас отправится. Осторожно, двери закрываются».

«Воспоминания, — думала Шивон. — Вот что нам должны бы давать в пайке. Тюбик воспоминаний. Оттого что забываешь, какие станции проходил Донеголский поезд, начинаешь паниковать». Шивон прикрыла глаза. Снова проиграла тот же самый сигнал. Удивительно, что она еще застала поезда.

Как ни странно, сигнал на земной язык переводился как глагол. Поехать, полететь. Отправиться.

В лабораторию ворвался Лоран, споткнулся о запакованный фонетический синтезатор.

— И чего ты сидишь? Со «Щербы» уже выслали катер. Ноги в руки, ma puce.

— А ты видел поезда? — спросила она.

— Брось это, Шивон. Господи, да не все ли тебе равно, где слова собирать?

Он в последнее время легко раздражался. Уставал. Может, ему и было все равно.

— Мы улетим, а тут кто-нибудь премию получит, — сказала Шивон. — Мой отец еще ездил в пригородных, с деревянными скамейками. Скажи, ты не боишься забывать?

Прибыл робот-погрузчик, помигал ворчливо — ходят тут всякие, забрал синтезатор.

— Может, тебе не стоит лететь? — Лоран сел рядом, посмотрел в упор. — Может, тебе домой пора?

Домой ей не хотелось. Земля больна, ее родной город болен. Его разъедает вирус новизны: блестящая сыпь вывесок там, нарост нового космопорта здесь, а вот — щербатость, там, где раньше стоял торговый центр. Везде неон, фонари дневного света — но сдерживаемая за решеткой огней ночь становится только злее.

Раньше все было просто для них, космических бродяг без роду и племени. Их смыло в пространство воодушевленной волной первых научных полетов и так и не выбросило обратно на берег. Домом стало считаться любое место, где можно снять защитный костюм и вытянуться на койке. Плоха человеческая натура: в конце концов и к этой койке привязываешься. Шивон не хотелось улетать с Клары. Здесь говорили на языке, родном любому землянину: языке точного времени, корабельных рубок, «Папа-Танго-Чарли», ностальгически-таинственных ноток, предваряющих объявление о посадке в старых аэропортах. Идея о том, что земная система звуковых сигналов — на самом деле останки древней речи, занесенной с Клары, тянула на научное открытие.

— Что там делать, на Хейе?

— Может, мы еще денег заработаем, — оптимистично сказал Лоран. — Эти ребята так хотят в Галасоюз, они за традуктор родную мать отдадут и еще приплатят.

— Нет у них матерей. Они почкуются.

***

На «Льве Щербе», втором корабле эскадры Лингвистической комиссии, царила в общем та же атмосфера веселого аврала, что и на родном «Гринберге», у бородатых пьяноватых русских в глазах светилась жажда подвигов. Но Шивон не хватало экипажа, оставшегося на Кларе. Они мелькали друг у друга перед глазами, путались под ногами и в конце концов стали семьей-суррогатом. Толпой родственников, которых не слишком любишь, но без которых мир кажется не таким привычным. Не таким уютным. С одним из новеньких янки, О’Доннеллом, у них даже бабки оказались из одной деревни. Шивон не стала говорить О’Доннеллу, что сама, скорее всего, старше его покойной бабки.

***

Кларийцы к их присутствию относились спокойно. Не мешали и не помогали. Понимали, видимо, что земляне приехали исследовать самих себя. Пусть исследуют. В свое удовольствие.

На Хейе все было по-другому. Хейе недавно оказалась на пути сразу нескольких линий «Эйр Галакси» и теперь с радостью натягивала на себя роль веселой и открытой планеты заправок, гулянок и «пересыпов». В ядовитых оранжевых озерах обнаружили годное топливо. Хейе хотела в Галасоюз, а Галасоюз хотел Хейе. В конце концов послали за лингвистами.

Сверху решили перебросить туда половину экипажа «Гринберга» — дескриптивно-сравнительное исследование, над которым можно копошиться веками, никуда от них не денется. Шивон велели — с вещами на выход. Лоран тоже оказался среди тех, кого отправляли. Куда бы Шивон ни летела, они оказывались вместе. Можно было о чем-то подумать, но она не думала.

Хейе, существа, закованные в странную покачивающуюся броню — издалека такой походил на пьяного рыцаря в расплющенном шлеме, — с россыпью фиолетовых глаз, глотку имели луженую.

С другой стороны, хорошо, что у них вообще была глотка. В том, что выговаривали десять добровольцев, отданные Шивон на откуп, слышалось даже что-то земное.

Началась рутина — отыскивай населенные пункты, слушай и записывай. Лоран был прав — не все ли равно где.