Игра в метаморфозы

Внезапно профессор напрягся и прислушался. Вдали раздалось какое-то слабое бормотание. Он повернул голову в сторону того места, где, метрах в семистах отсюда, каменистый проселок соединялся с шоссе. Опустил стекло, впустив в салон немного свежего воздуха, и снова прислушался.

Это был шум мотора.

Вдали на повороте показался черный внедорожник. Автомобиль быстро поднимался по наклонной дороге, мотор его гудел, а из выхлопной трубы на морозе вырывался дымок.

Массивный «Джип Рэнглер» съехал с шоссе в том же месте, что и они, и быстро приближался. Внутри сидели двое мужчин.

* * *

Лусия отогнала образы, теснившиеся в ее мозгу. Сейчас ей необходимо быть спокойной и сосредоточенной. И не позволять себе отвлекаться…

Когда жуткая реальность того, что она увидела, стала ясна, кровь у нее застыла в жилах.

А увидела она просторную комнату с низким потолком, примерно восемь на пять метров, с земляным полом. Этакую пещеру-дортуар, пестро раскрашенную в разные цвета прозрачными драпировками. Они висели на каменных стенах: желтые, розовые, темно-фиолетовые, ярко-синие, зеленые, цвета фуксии… На полу двенадцать кроватей. Детских кроватей. Возле кроватей пушистые и мягкие коврики нежных тонов, разноцветные прикроватные столики из «ИКЕА»: розовые, золотистые, голубые… Над столиками круглые белые светильники с мягким, переливчатым светом освещали одеяла с разным рисунком, а на одеялах лежали куклы, пластмассовые игрушки и плюшевые звери всех размеров: медведи, кошки, собаки, панды, тигры… И еще множество комиксов. Лусия зажмурилась и снова открыла глаза. Сколько же детей прошли через этот бункер за все годы? Она вспомнила даты на фотографиях: 1983, 1991, 1993, 1994, 1997. Два десятилетия… Перед ней было подтверждение страшной догадки, поразившей ее, как только она увидела развешенные по стенам фото. Теперь Лусия знала, почему там изображены одни мужчины. И чем они ездили заниматься в это глухое место…

Ноги у нее подкосились, в голове стало пусто, словно в мозг перестал поступать кислород. Она старалась глубоко дышать, чтобы победить признаки приближающегося обморока.

Ах вы, мрази, подонки, больные на всю голову…

Лусия прошлась по комнате. Все кровати заправлены. На столиках и на круглых лампах лежит толстый слой сероватой пыли. И он нетронутый, на нем нет следов, его давно не касались ни пальцы, ни тряпки. Приглядевшись внимательнее, она увидела, что повсюду полно паутины. По крайней мере, сказала она себе, ни один ребенок в последнее время не был узником этой комнаты. И это само по себе очень хорошо. После аварии Сесар Болкан уже не может сюда спускаться. Значит ли это, что теперь он держит детей в другом месте?

Она вылезла из пещеры, поднявшись по металлическим перекладинам в шкаф, потом по коридору в зал, – и остановилась перед фотографиями.

И вдруг неуправляемая ярость захлестнула ее, мозг отключился, словно его накрыло чернильное облако сепии, и она изо всей силы треснула кулаком по одному из фото. Стекло при этом разлетелось на мелкие кусочки.

Острые осколки разорвали латексную перчатку и впились в пальцы, разрезав их до кости. Рамка упала на землю. С окровавленным кулаком Лусия вбежала в зал, подлетела к книжному шкафу и раскидала стопку книг по полу, окрашивая все вокруг в красный цвет.

* * *

Саломон наблюдал за приближающимся внедорожником. Там сидели двое незнакомых людей. Автомобиль пронесся мимо него и поехал дальше по каменистой дороге к дому. Может, они ехали в Эхеп, в деревушку, о которой говорила соседка Болкана?

Лусия, что ты творишь, черт тебя возьми?

Он схватил телефон.

* * *

Дневник… она только что нашла его за стопкой книг, которые раскидала по полу в порыве ярости: большой блокнот с застежкой на золоченом шнурке, с тщательно выделанным крючком, что придавало ему винтажный вид.

Но это единственное, что было в дневнике приятного. Едва Лусия прочла несколько строк, как тот сразу начал жечь ей пальцы, и к горлу подкатила тошнота.