Игра в мусор

Служба заботы предупреждала желания, в свободное время работали фитнес, бассейны и даже СПА – это на космической станции. Артём не мог отделаться от зудящего ощущения подвоха. Какая-то неправильность не давала покоя.

Вместо рекомендованного отдыха в зоне СПА он пару раз сидел на полу в крошечной оранжерее. Просто сидел, скрестив ноги, и слушал неровное ворчание искусственного ручейка. Душно пахло нектаром и влагой. Хотелось на берег настоящего родника: расстелить плед, глотнуть медового, терпкого до оскомины чёрного чая – заваренного в термосе Леной.

Изюминкой оранжереи был иллюминатор в одной из стен. Широкие пальмы склонялись над окном в смертоносную черноту. Артём глядел в него, пока не защипало глаза – ему всё казалось, что он видит несущийся метеорит.

Отчаянно не хватало Витьки. Звонки не проходили – Служба заботы деликатно объяснила, что тот занят подготовкой к Играм. Зато с Леной удавалось поболтать стабильно раз в день. Она была по уши в тренировках с другими биатлонистами, но страшно хотела посмотреть, как проходит конкурс техподдержки. Просила видео. Артём сопротивлялся – конфиденциальность.

Но на презентации его разбили в пух и прах. Проект слишком дорогой и не жизнеспособный, – а зачем тогда приглашали? Он же прикладывал смету к заявке. Теперь понятно, что пройти в последний тур ему не светит, а, значит, и отыскать Витьку – тоже… Артём обозлился. Он заперся в туалете и настроил чип в своём браслете-нанокомпе так, чтобы к Лене шла трансляция с картинкой. Не всегда, конечно, а если включить.

А потом ему сообщили, что он в финале. Времени, чтобы привести в порядок чип, не осталось: началось тестирование шлемов виртуальности, инструктаж…

Артём послушно тренировался, отвечал на вопросы, руки жили – а мозг буксовал. Ощущение тревоги потрескивало в ушах сквозь стук крови. Так трещит электричество в старых проводах после дождя.

Что происходит? Как понять?

Да, выгодно вкладывать деньги в новые технологии и специалистов, но он разрабатывал смету на свой проект и слушал чужие презентации. Цифры поражали количеством нулей. Да и держать десять человек в апартаментах люкс, за которые туристы платят миллионы – странно. Если учесть, что реальной пользы их проекты не принесут.

Вот оно.

Артём замер в процессе теста, с шлемом в руках.

Все десять технологий были неприменимы в реальности, по разным причинам – например, из-за дороговизны. Но чем тогда занят Витька? Он же выиграл в прошлом году и остался работать на станции. Рассказывал, что монтирует опытный образец квантовой защиты. Он бы не втянул друга в аферу, да и о каком обмане речь масштабе Солнечной системы? Невозможно.

А Витька последние три дня вообще не отвечал на звонки. Артём сунулся на технические этажи в слепой надежде узнать хоть что-то. Допуск срабатывал далеко не везде. Он хотел поснимать видео – для Лены – но побоялся включать трансляцию: засекут. Коридоры пустынны, а камеры бдят. Он побродил в надежде найти что-нибудь любопытное, но видел только запертые двери. Тихий гул машин тревожил, безлюдье заставляло ускорить шаг. Артём увидел лифт в тупичке и бросился к нему, как к спасению.

Свет мигнул, как от перепада напряжения. Лифт открыл двери и выплюнул Артёма на ближайшем этаже. Номер этажа отображался серым, неактивным цветом в допуске конкурсанта.

Артём очутился в коридоре с тусклым аварийным светом, где за мутным стеклом работали две фигуры. Они переключали кабели на щите вручную, один из работников обернулся. Артём застыл на полушаге: человеку было лет шестьдесят на вид. Лицо в неровных морщинах, волосы седые, короткие, несуразно кудрявые.

Человек уставился на него в упор, и Артём торопливо отвернулся, попятился к лифту: нарваться на штраф не хотелось. Откуда пожилые работники на станции? Существует медкомиссия, требования достаточно жёсткие.

Разве что он ценный специалист и без него всё развалится. Но вряд ли. Есть много способов передать опыт. Главное, чтобы не доложил начальству и Артёма не вытурили со станции раньше времени.

Он и так с чипом для Лены нарушает конфиденциальность… Странно, что его не засекли. Скорее, просто позволяют так считать, вопрос только, зачем.

В день финального этапа – «экзамена» – Артём, едва проснувшись, вызвал Витьку и Лену, но оба не ответили. Чёрный чай в кафе подавали только с сахаром, в космосе мёда не было.

И теперь Артём наблюдал из диспетчерской, как на экранах ревели трибуны и выстраивались машины биатлонистов – шла трансляция заезда Игр. Что это: разминка, полуфинал или финал, участники конкурса техподдержки не знали. Информацию перекрывали, чтобы не отвлекались от задач. Артём не сводил глаз с лимонной машины с номером три. Ему казалось, что он видит под броней сосредоточенно сжатые губы, серые глаза, гладко убранные русые волосы.

Они с Леной походили друг на друга, как брат и сестра, только Артём носил короткую стрижку. Витька носил тёмные кудри. Лена обзывала его поэтом, когда он задумывался о формулах вместо того, чтобы заказать еды, и вид принимал вдохновенный и лохматый.