Игра в обороне

– Круто. – Я знал, что Элиза умеет готовить. Иногда Оуэн уговаривает ее приготовить для него что-нибудь, и я ловлю себя на том, что отмечаю это как еще одну вещь, которая мне в ней нравится. Мысль о ней, такой домашней, на кухне, готовящей для меня, – это счастливая жизнь. Мы с Оуэном слишком часто едим вне дома, особенно в дороге.

Элиза приходит немного позже, стучит один раз, а потом сама открывает дверь.

– Привет, – говорит она, входя и улыбаясь. На ней черные легинсы и просторная толстовка с эмблемой школы, в которой она преподает. Мысль о ней, воюющей с группой неорганизованных четырехлеток, также вызывает у меня улыбку. Она считает воспитание некой наукой – как в отношении маленьких детей, с которыми она работает, так и в отношении нашего дружеского круга.

Элиза снимает у двери свои резиновые сапоги и идет внутрь. Бросив на меня мимолетный взгляд, она здоровается с Оуэном и обнимает его.

– Что мне готовить? – спрашивает она.

Оуэн коротко смеется.

– Мамину лазанью.

Она улыбается и потирает руки.

– Ням. Ладно. Но на это потребуется время. Вы подождете?

Он кивает.

– Я купил вина. И могу приготовить салат и хлебные палочки. Так что с голоду мы не умрем.

Элиза кивает, и ее взгляд задерживается на мне – на этот раз дольше.

– Привет, Джастин.

– Привет, Элиза.

Мой голос звучит глубже, чем мне бы хотелось.

Черт, это так странно.

Я могу лишь надеяться, что до Оуэна не дойдет, как официально и странно мы говорим. Я готов все отдать за то, чтоб подойти к Элизе и поцеловать ее, но вместо этого я сажусь на один из высоких табуретов у кухонного стола.

Оуэн откупоривает бутылку вина и наполняет три бокала.

Я принимаю свой и делаю глоток.

– Чем я могу помочь? – спрашиваю я.

Элиза оглядывается, осматривая все, что Оуэн притащил домой. Затем берет деревянную разделочную доску и кладет ее передо мной.

– Я могу доверить тебе поварской нож?

Я не умею готовить. И, очевидно, Элиза знает это.

– Думаю, да. Если уж я умею краем деревянной палки контролировать шайбу, летящую со скоростью сто миль в час, то можешь мне доверить и такое.

Она коротко смеется, а затем берет лук и овощи для салата.

– Тогда почему бы тебе не поработать над этим?

– С этим я управлюсь.

Мы обмениваемся взглядами, прежде чем Элиза принимается за дело. Оуэн отошел на другую сторону кухни и раскладывает замороженные хлебные палочки на противне. Значит, мне позволено исподтишка наблюдать за Элизой в надежде не отрезать себе чертовы пальцы во время этого процесса.

Она нарезает лук, пока говядина подрумянивается на сковороде. Духовка разогревается, на другой конфорке кипят томаты с чесноком.

Ей определенно комфортно на кухне, и мне нравится смотреть, как она работает. Гораздо сильнее, чем я ожидал. Отчасти я опасался, что этот вечер превратится в пытку: упражнение «смотри, но не трогай» – навык, в котором я не очень-то хорош. Но это оказалось интереснее, чем я думал.

– Чем я еще могу помочь? – спрашивает Оуэн, делая глоток вина и осматривая наши успехи.

Элиза оглядывает кухню.

– Я закончила с сотейником, если хочешь, можешь его помыть. А если нет, то больше ничего не нужно.

Следуя ее распоряжению, Оуэн берет сотейник и относит его в раковину, где начинает тереть его в горячей мыльной воде.

Мы с Элизой молчим, и я чувствую – она хочет, чтобы мы остались наедине, так же сильно, как и я. После того, как сотейник вымыт и вытерт, Оуэн с бокалом вина ретируется на диван, и компанию ему составляет спортивный канал.

Я заканчиваю нарезку для салата без кровопролития, но, поскольку я не готов уходить с кухни, беру телефон и притворяюсь, будто проверяю социальные сети, тогда как на самом деле наблюдаю за передвигающейся по кухне Элизой. Есть нечто такое в этих обтянутых легинсами ножках, что слишком нравится моему дружку. Облегающий материал оставляет мало пространства воображению. Когда она тянется, чтобы забрать блюдо с верхней полки, мой взгляд опускается вниз по плавному изгибу ее бедер.

Знаю, что истязаю себя, но, черт возьми, я люблю ее тело.

Как только Элиза разбирается с готовкой, она подхватывает свой бокал и делает долгий глоток. У меня такое чувство, что она нарочно избегает смотреть в мою сторону. Она берет три тарелки из шкафа и серебряные приборы из ящика. Когда стол накрыт и таймер установлен, Элиза направляется в гостиную.

Я следую за ней, садясь на диван рядом с Оуэном, прямо напротив нее.

Оуэн и Элиза вполголоса обсуждают Бекку, тогда как я еще некоторое время притворяюсь, будто туплю в телефон. Кто знал, что притворяться так сложно?

Меня вдруг осеняет. Мне не просто нравится заниматься с ней сексом, мне нравится проводить с ней время. Думаю, это не так уж и странно, ведь мы долгое время были друзьями. Но, возможно, это первый раз, когда я могу представить себя в настоящих отношениях, представить, что у меня есть девушка. Представить себе, что я хочу большего. И в кои-то веки мысль о том, чтобы связать себя этими узами, не вызывает зуда. Я воображаю, как мы готовим вместе, обнимаемся на диване, пока на кухне кипит ужин.