Игра в пятнашки

– Ага, могло бы, – согласился я и посмотрел на Тину. Но от выражения ее лица мне стало несколько неуютно, и я снова перевел взгляд на Карла. – Но если бы я пытался найти выход из положения, сомневаюсь, что выложил бы все это парню по имени Арчи Гудвин только потому, что он ходит в парикмахерскую, где я работаю. Вдруг окажется, что он помешан на законах, которые вы нарушили? Да и потом, в Огайо минуты будут так же сменять друг друга, как и в Нью-Йорке.

– Есть же пятьдесят долларов.

Карл протянул ко мне руки, которые на этот раз не дрожали.

Тина нетерпеливо отмахнулась.

– Это сущие гроши для вас, – сказала она, и впервые в словах ее прозвучала горечь. – Мы знаем, что гроши. Но возникла опасность. И нам нужно спросить у кого-нибудь, куда теперь уехать. Этим утром в парикмахерскую приходил человек и задавал вопросы. Представитель власти! Полицейский!

– Хм. – Я поочередно окинул их взглядом. – Это другое дело. Полицейский в форме?

– Нет, в гражданском, но он показал нам удостоверение в обложке, Нью-Йоркское полицейское управление. Там значилось его имя – Джейкоб Валлен.

– Когда именно утром?

– В самом начале десятого, вскоре после открытия парикмахерской. Сначала он поговорил с мистером Фиклером, владельцем. Мистер Фиклер отвел его за перегородку в мою кабинку, где я занимаюсь с клиентами после парикмахера или когда им нужен только маникюр. Я была уже там, раскладывала свои инструменты. Он сел, достал блокнот и стал задавать вопросы. А потом он…

– Какие вопросы?

– Все обо мне. Имя, где живу, откуда родом, как долго здесь работаю, все в таком духе, а потом о прошлом вечере: где я была и что делала прошлым вечером.

– А он не говорил, почему его интересует прошлый вечер?

– Нет. Только задавал вопросы.

– И о какой части вчерашнего вечера он спрашивал? Или обо всем?

– Начиная с того, как парикмахерская закрывается в половине седьмого.

– И что же, вы ему сказали, откуда приехали?

– Я сказала, что мы с Карлом – иммигранты из Италии. Именно так мы давно и решили всем говорить. Что-то да приходится говорить, когда спрашивают из любопытства.

– Да уж, приходится. Он просил показать ваши документы?

– Нет. Но в следующий раз попросит. – Она стиснула зубы. – Нам нельзя возвращаться. Мы должны покинуть Нью-Йорк сегодня… Немедленно.

– О чем он еще спрашивал?

– Больше ни о чем. В основном о прошлом вечере.

– А потом что? Карла он тоже допрашивал?

– Да, но не сразу после меня. Он отпустил меня. И мистер Фиклер отправил к нему в кабинку Филипа. А когда Филип вышел, послал туда Карла, а после него – Джимми. Джимми все еще сидел у него в кабинке, когда я пришла к Карлу в гардероб. И мы согласились, что нам нужно бежать. Мы дождались, пока мистер Фиклер не отправится зачем-то в заднюю часть парикмахерской, и сразу же ушли. Добрались до своей комнаты в Ист-Сайде, собрали вещи и бросились на Центральный вокзал. И только потом мы поняли, что совсем не знаем, куда ехать, и можем допустить какую-нибудь ужасную ошибку. И на вокзале мы все обсудили. Мы решили, что коли за нами охотится полиция, то хуже уже не будет. Но мы не особо уверены в тех, с кем познакомились в Нью-Йорке. Вот и подумали, что лучше всего будет пойти к вам и заплатить, чтобы вы нам помогли. Ведь вы профессиональный детектив. К тому же Карлу вы нравитесь больше всех остальных клиентов. Вы даете ему на чай только десять центов, так что дело не в этом. Я сама обратила на вас внимание. На то, как вы выглядите. Вы выглядите как человек, который тоже нарушил бы закон… если бы пришлось.

Я внимательно посмотрел на нее, не без подозрения. Но если она и пыталась умаслить меня, то по виду ее этого заметно не было. В голубых глазах застыл лишь страх, обративший их в бегство, да надежда на меня, в которую они с таким отчаянием вцепились.

Я перевел взгляд на Карла. Страх в нем тоже читался, но вот надежда не проглядывала. Он все так же сидел, словно окаменев, без признаков дрожи. И я подумал, что его, пожалуй, не удивило бы, подними я вдруг трубку и вызови копов. Либо ему было мужества не занимать, либо же мужества у него не осталось вовсе.

Я почувствовал раздражение.

– Черт побери, – вырвалось у меня, – вы только сами все испортили. Ну зачем вы сбежали? Выдали себя с головой. Он ведь допрашивал и остальных. И больше всего его интересовал прошлый вечер. Что насчет вечера? Чем вы занимались? Еще какие-нибудь законы нарушали?

Они заговорили оба сразу, но Тина уступила. Карл заявил, что нет, не нарушали. После работы сразу же пошли домой и, как обычно, поужинали у себя в комнате. Тина постирала, а он почитал книгу. Около девяти они отправились на прогулку и до половины одиннадцатого вернулись и легли спать.

Мое раздражение выросло еще больше.

– Ну точно испортили, – объявил я. – Если вы ничего не натворили прошлым вечером, зачем сбежали? В голове-то у вас небось что-то имеется, иначе бы не выжили и не добрались до наших краев. Что, сложно было мозгами пошевелить?

Карл улыбнулся мне. Вправду улыбнулся. Вот только ответить ему тем же мне не захотелось.