Игра в сумерках. Путешествие в Полночь. Война на восходе

Ночью снились кошмары. Теодор тонул в мутной воде, полной заразы и гнилья, кашлял и давился чернотой. Раз за разом смотрел во взбешенные, багровые глаза Цепеняга, раз за разом всаживал ему в сердце лезвие.

Это было тошно.

Поутру, когда подъехали к Брашову и решили заночевать в лесу неподалеку от деревеньки, – тамошний погост не годился для ночевки – прискакал гонец. Соскочил со взмыленной лошади и бросился прямиком к Змеевику. Остальные, глядя на взмокшее, красное лицо посланника, быстро подошли ближе. Молодой Охотник суетливо заговорил, и Теодор, стоявший рядом, уловил:

– Только… что из Брашова…

Гонец откашлялся, отбросил мокрую прядь с лица и выпалил:

– Он уже собрал стаю!

Охотники взорвались криками, взволнованно забухали по земле тяжелыми сапогами.

– Что?

– Быть не может!

– Черт бы его побрал!

– Сколько особей?

– Не меньше двадцати пяти.

Повисло гробовое молчание. Воздух задрожал, раскаляясь от нарастающего гнева. Казалось, еще чуть-чуть, и от Охотников можно будет зажигать лучины.

– В Сигишоаре их было всего пятеро, и мы едва выстояли всем отрядом, – покачал головой Харман. – Здесь же… Откуда он набрал столько?

– Есть сведения, что к нему идут еще с десяток.

Охотники завопили проклятия, сжимая в гневе кулаки.

– Нас здесь всего пятнадцать, – заговорил Змеевик. – Со дня на день подойдут северяне: братья Урсу из Алба-Юлии собрали всех тамошних Охотников, чтобы мы не тратили время. Это еще с десяток. – Змеевик покачал головой, голос его был полон безнадежности. – Что же нам делать?

– Северяне прислали весть, – кивнул гонец. – Будут через день в Брашове! Нелюдимцы обосновались на Тымпу, это гора над Старым городом Брашова, если кто не знает. Но часть пасется на одном местном погосте. Даже странно, что они разделились, зачем им кладбище?

– Могила игрока! – вырвалось у Теодора.

Охотники только сейчас заметили его, но Тео, наплевав на их секреты, выступил вперед:

– Вик, Йонва откуда-то знает, где могилы! Он нас поджидает!

Сердце Тео гулко грохнуло в груди, а на висках выступила испарина. На миг ему почудилось, что рассвет повернул обратно в ночь – тень пронеслась перед глазами. Тео сморгнул. «Держи себя в руках! Тебе лишь кажется!» Левая рука зазудела… или почудилось?

– Стало быть, решение одно, – жестко сказал Вик. – Битва!

Охотники зароптали.

– Собрать всех, кто есть, встретиться с северянами перед Брашовом. И напасть на нелюдимцев! Застанем их врасплох и разобьем!

– Так скоро… – тихо выдохнул Герман.

Какое-то время висело молчание. Тяжелое и гнетущее, будто природа замерла перед бурей – и обреченность пронзила воздух тысячей ледяных стрел, заставляя ежиться и вжимать голову в плечи. Смерклось; казалось, вот-вот из-за горизонта донесется рокочущий гром. Лица осунулись, помрачнели.

– Да будет так, – выдавил Харман.

Здоровяк оглядел отряд:

– Выхода нет. Мы были призваны, чтобы выполнить свой последний долг, и час настал! Долгие годы мы скитались, уничтожая нелюдимцев по одному-двум, теперь же нас ждет битва не на жизнь, а на смерть! То, к чему мы шли эти годы…

Словно тень пронеслась над Охотниками: скулы и подбородки заострились, глаза вспыхнули грозными молниями. Каждый глядел прямо перед собой, думая о затаенном, самом сокровенном. Молчали. Тяжело, нехорошо молчали. Харман схватился за рукоять меча и, кивнув своему Названому, выкрикнул:

– Igni!

– Et ferro! – глухо отозвались Охотники.

Голос юного Германа прозвучал в грубом многоголосье особенно звонко.

Вик отозвал Теодора с девушками в сторону. Вангели стоял неподалеку и вроде бы глядел куда-то на Карпаты, но Тео знал: ловит каждое слово.

– Тео, Санда, Дика… мы вынуждены оставить вас.

– Что?!

– Я и Александру – одни из тех, на кого все надеются. Мы отправимся с Харманом и остальными в Брашов.

Санда округлила глаза, ее нижняя губа задрожала.

– Но… это же опасно.

Вик не ответил.

– А как же мы?

– Укроетесь в городке на подходе к Брашову вместе с нашими людьми, поселитесь в центре. Никаких кладбищ. Быть может, среди людей будет безопаснее – нелюдимцы не рискуют разгуливать там, где полно народу. Да и вряд ли на вас будут охотиться: Йонва собрал стаю и поджидает нас на кладбище в Брашове. Вы даже не представляете, что там будет… Если я не вернусь… Тео, – вы продолжаете наше дело вместе, на тебя вся надежда!

Взгляд Шнырялы сверкнул ледяной молнией.

– Я поеду с тобой.

Глаза Вика блеснули в ответ.

– Нет.

Девушка негромко зарычала, Вик смотрел так холодно и жестко, что даже Теодору стало ясно: не переубедить его Шныряле. Теперь, когда Вик стал Мертвым Господарем, – нет. Он будто накинул десяток лет, повзрослев за одну ночь.

– Завтра выезжаем.

Глава 17. О том, кто звал себя Германом

На стоянке витало недоброе, тягучее предчувствие. Точно кокон темноты, окутывало оно Охотников, и даже яркие костры не могли прогнать липкую мглу. Уже забрезжил ясный рассвет, в перелеске защебетали скворцы, ныряя в озеленившиеся ветви и вспархивая к зениту с тростинками в клювах. Небо очистилось и стало прозрачным, точно слюда.