Игра воды. Книга стихов

Ворота в лагерь с белым аистом,
Дорога пыльная, сады.
Забыл, как местность называется,
И день, и год какой забыл.

Как лес потрескивал, попискивал,

Динамик пел наоборот.
На стенде кольца олимпийские,
Восьмидесятый, значит, год.

Мы долго, значит, не расстанемся,

Расплачемся, костер сложив.
Под вечер дискотека с танцами,
Обида, значит, на всю жизнь.

За что? Зарядка, суп фасолевый.

Висишь, как плеть, на турнике.
За то, что все равно особенный,
Так и не понятый никем.

Кардиология

Палата с неработающим теликом.
В саду шуршит опилками магнит.
А в темноте с зелеными оттенками
Твое молчанья золото горит.

Страдает бабка злая в рыбьем тереме,

Сжимает крепко выданный обол.
На пустыре, где клумба в запустении,
Играет кто-то с внуками в футбол.

Мне подтянул суровый деда помочи,

Под подбородком шапку завязал,
И сунул пирожок с начинкой облачной,
Чтоб на морозе я не замерзал.

И я потопал на уроки пения,

Труда, осуществления надежд.
И я прошел падение империи,
И повторил родительный падеж.

Уверенно один с портфелем кожаным

Шел по воде, не видел берегов.
И только останавливался может быть
На кладбище у камня твоего…

Щеколда пастой гои не начищена,

О раму ветка бьется без причин.
В саду статическое электричество,
Как уголь остывающий, трещит.

Поезд ночной

Когда дремал в Тарусе от усталости
В косых лучах, проникших в пыльный зал,
Не знал, что все сбылось, о чем мечталось мне,
Что все сполна исполнилось, не знал.

На рюкзаке в репьях – погибшим витязем

Среди разбитых дачников лежал.
Кого спросить, зачем мне смерть привиделась,
Зачем над телом вознеслась душа?

Угрюмый мужичонка в ботах стоптанных

С откинутой в фуражке головой…
Где день? Где дом? Где жизнь моя? – Да вот она,
Над станцией, над выгнутой рекой.

Над уходящим к горизонту облаком.

Над ветром, что душицею горчит.
Над скорым пассажирским, что так дорог мне,
Когда он в синих сумерках стучит.

Возвращение

В крапиву дачных чащ мяч краснобокий вхож.
Мальчишку своего ждет деревянный нож.
Теченьем речи звук уносится на юг.
Что я хочу сказать, когда я говорю?
Тепло стучит вода, черешню сон берет,
Сад слив шумит – душист, как дальних пасек мед.
И слышен из избы в тик-таканье простом
На детском городке качалок ржавых стон.
И слышен тихий час, печальный карантин,
И радость, и печаль. Алеша, выходи!
И пустота слышна, когда ее внутри
Ждут 'oблака тебя размашистых два-три.
Луча кровавый пот, и ягод города —
Горит рябина в подстаканнике, когда
Стучит вагон домой. На все один ответ.
Бог говорит тобой. У смерти тайны нет.

Сумерки