Игра втемную

Сержант Лану сверился с картой и поднял руку. Группа остановилась. Двое парашютистов сняли ранцы и разошлись в разные стороны. Лану и трое других парашютистов сели на камни. Радист развернул рацию. Сержант прислонился спиной к скале и расслабился. Сквозь полуприкрытые веки он наблюдал за русскими. За все время их пребывания с группой они не обменялись с Лану и десятком фраз, но его распоряжения выполняли беспрекословно. Сейчас они так же спокойно устраивались на отдых, как и французы. Лану скупо улыбнулся. Когда он впервые увидел этих русских, вылезающих из бронеавтомобиля вслед за лейтенантом от журналистики, они не произвели на него особо благоприятного впечатления. Лану перевидал множество корреспондентов из разных стран, и эти двое ничем не отличались от остальной братии. Болтливые, развязные, слишком вызывающе одетые. За то время, пока они ехали от аэропорта до «Скандарии», эта пара умудрилась совершенно достать своими вопросами и Тома, и капрала Бри. Лану знал, что ему придется бродить по местным скалам с двумя русскими. Поэтому рассказ капрала и собственное впечатление настроения ему не улучшили. Однако, как только группа ушла в горы, стала осторожно обходить посты сербов и мусульман, русские изменились. Движения их стали ловкими, болтливость исчезла. Особенно они подкупили сержанта тем, что передвигались практически бесшумно, а полученное в Сараево оружие несли свободно и профессионально. Во время движения держались они так, чтобы контролировать обстановку с двух сторон. Людей опытных Лану умел отличить от новичков.

Лану посмотрел на часы. Они прибыли вовремя, и теперь оставалось только ждать. Сержант решил было вздремнуть, но тут почувствовал чей-то взгляд. Этим своим чутьем Лану гордился и доверял ему. Он открыл глаза и увидел, что русские тоже что-то заметили. Они почти не изменили своих поз, продолжали так же переговариваться, но руки их уже лежали на оружии. Лану потянулся, зевнул и встал. Солнце стояло высоко, и рассмотреть что-либо вверху на скатах было сложно – слепило.

– Здравствуй, Франсуа, – сказал Хосе, выходя из-за камня.

Трое парашютистов схватились за оружие, но Лану поднял руку:

– Здравствуй, Хосе. Что ты сделал с моим часовым?

– Обижаешь, Франсуа, я никогда никого не трогаю без особой необходимости. Я просто прошел мимо.

– Ну, тогда мне придется тронуть часового после возвращения. Парашютисту глаза даются для того, чтобы видеть, а уши для того, чтобы слышать.

Хосе засмеялся:

– Ты неисправим. Наверное, это единственный способ с тобой поссориться – плохо отозваться о твоих парашютистах.

Лану засмеялся в ответ и обнял Хосе:

– Чтобы так к этому относиться, с этим нужно жить. Я привел твоих коллег, – тихо сказал сержант.

Хосе хлопнул Лану по плечу и двинулся навстречу русским. Те встали с камней и ждали, когда Хосе к ним подойдет. Поймав их взгляды, Лану кивнул и отошел к своим людям.

– Прибыли в ваше распоряжение, – сказал русский.

– Очень ждал. Что-нибудь просили мне передать?

– Только одно – все должно быть закончено до конца месяца.

– У меня такое чувство, что все это закончится значительно раньше. Вам говорили об американце? Тогда я вас с ним познакомлю. И введу в курс дела. Как вас зовут?

– Петр.

– Павел.

Хосе удивленно приподнял брови:

– У нашей конторы прорезалось чувство юмора? Ладно, апостолы, так апостолы. Нам нужно двигаться.

Хосе повернулся к парашютистам и увидел, что они уже готовы двигаться. Лану отвел в сторону часового и тихо, но энергично что-то ему выговаривал. Часовой угрюмо молчал, изредка поглядывая через плечо сержанта на Хосе. Тот помахал ему рукой и улыбнулся. Парашютист отвел взгляд.

Лану обернулся:

– Все в порядке? Мы можем идти? Показывай дорогу.

Хосе кивнул и пошел к почти незаметной тропке, круто ведущей вверх. Через минуту его догнал Лану.

– Извини, забыл спросить, как мне тебя называть?

– Иваном Драгуновым, журналистом из Владивостока.

– Хорошо, – сказал Лану, – посмотрим, каким ты будешь русским. Испанец мне нравился.

Драгунов засмеялся и ускорил шаг. Лану пропустил мимо себя всю группу и пошел замыкающим. Он не слишком хорошо знал, что им предстоит на этот раз, но воевать он привык давно, умел это делать и партнеры по этой операции ему нравились.

– Но когда вернемся в Сараево, малыш Дюкло получит свое по полной программе. То, что Хосе, то есть Иван, – профессионал высокого класса, еще не значит, что парашютисты имеют право не замечать его приближения, – Лану кивнул сам себе и двинулся вслед за группой.

13 марта 1995 года, понедельник, 14-05, Москва.

– Признайтесь, Миша, для вас такой поворот событий был неожиданным?

Миша виновато развел руками и склонил голову:

– Каюсь, я просто потрясен. Такого финта от Александра Павловича я просто не ожидал. Но если быть до конца честным, то мне кажется, что и для вас это было неожиданностью.

Виктор Николаевич внимательно посмотрел в глаза Михаила:

– А если я вам скажу, что готовился к этому моменту уже несколько лет, – вы мне поверите?