Игра за престол

Четвертая часть – степные союзники. Представляли собой вспомогательные отряды, выставляемые татарами. То есть иррегулярная легкая кавалерия степного (казацко-татарского) типа. По своему снаряжению, тактике и структуре мало отличалась от поместного войска. Разве что беднее снаряженная. Боевую ценность представляли только для сражений с себе подобными в степи. Столкновения с кавалерией европейского типа заканчивались для этого рода войск очень плачевно, ибо они были еще менее стойки, чем поместное ополчение в силу большей бедности.

Пятая часть – наемники. Делились, в свою очередь, на две части. Первая – европейские наемники. Вторая – местные наемники.

Из европейских наемников к 1600 году было сформировано несколько так называемых немецких (пехотных) рот. Кавалерийские отряды наемников практически отсутствовали либо встречались эпизодически. Так, например, во время битвы при Молодях Иван IV имел в Южной армии[80] роту рейтаров.

Местные наемники представляли собой в основной массе казаков, которые, в свою очередь, делились на пехоту и кавалерию.

Казацкая пехота была лихой, неплохо индивидуально подготовленной, но феерически недисциплинированной и ненадежной, плохо управлялась в бою, могла перейти на сторону врага без серьезных причин. Однако если принимала бой, то выступала очень недурно. По своей природе и духу была близка к пиратам – безрукие выбивались быстро, остальные быстро матерели в боях и становились опасными. Конечно, до немецкой наемной пехоты ей было далеко из-за слабого снаряжения и практически полного отсутствия дисциплины (и, как следствие, отсутствия строевой подготовки и управляемости). Но стрельцам она могла дать прикурить по полной программе.

Казацкая кавалерия относилась к легкой кавалерии степного (казацко-татарского) типа. Кроме общего блока недостатков, которые характеризовали казаков (степных пиратов и разбойников), добавлялся фактор очень плохого уровня снаряжения. Среди многообразия конкурентов эта кавалерия была одной из самых слабых. Даже татары и те были крепче.

Шестая часть – артиллерия. Она стояла особняком и, в отличие от прочего войска, была на вполне современном уровне. Наверное, это было тем единственным в вооруженных силах Русского царства, что было вполне нормально и адекватно времени. Конечно, серия тяжелых поражений в Ливонской войне привела к масштабным потерям «стволов» и личного состава. Но организационно и качественно русская артиллерия все еще оставалась на вполне достойном уровне. Не французский или испанский парк, конечно, но сопоставимо с западными соседями (шведы и поляки).

Обобщение

Картина, описанная выше, выглядит довольно кошмарно. Однако тут важно понимать, что легко судить о правильных путях развития и выборе направления только с высоты столетий. В реальности же люди всегда очень сильно ограничены своей парадигмой мышления и кругозором. Когда Иван IV доводил до ума систему поместного войска и вводил стрелецкие полки, он опирался на самые свежие и толковые мысли, что были у него в голове. А туда они попали от советчиков, которые в основной массе были православным духовенством. И не потому, что от них было много толку. Нет. Просто иных образованных людей практически не имелось. А священники, проходившие обучение в греческих семинариях на территории Османской империи, ориентировались на ту информацию, какой владели их учителя.

Безусловно, можно с уверенностью сказать, что сделанные ставки оказались одной сплошной ошибкой. Но Иван Грозный о том не знал и упорно, последовательно и системно претворял задуманное в жизнь. Он молодец. Серьезно. Он проявил удивительное трудолюбие, находчивость и упорство в реализации задуманного. Ошибался? Ошибался. Зато как старался!

Единственное, чем его можно укорить, так это последовательным нежеланием «держать нос по ветру». Сначала он самостоятельно и вполне осознанно усугубил в царстве системную и идеологическую самоизоляцию, а потом началась Ливонская война, и эта изоляция стала еще и технической. Ведь Балтику теперь блокировали шведы, а сухопутный путь в Европу – поляки, литовцы и крымские татары. Он сам себя загнал в тупик, ограничив источники поступления новых знаний. Но и тут осуждать Ивана можно с оговорками, ибо священнослужители православия в те годы последовательно отстаивали мнение, что знания из земель, в которых вера недостаточно чиста, могут отравить душу. Царь вырос в обстановке, которая считала западные знания и новинки ересью, ядом и тленом, а потому странно требовать или ожидать от него иного подхода.

Могла ли Россия пойти по другому пути?

Полагаю, что могла. Точкой бифуркации в данном случае является прибытие Софьи Палеолог в Москву и ее венчание с Иваном III. Если бы данный проект сорвался и вместо Софьи супругой Великого князя оказалась девушка из другого культурного пула, то все могло бы пойти иначе.

Как?