Играй!

Кристофер вдруг прижался к его боку, заставляя тяжело сглотнуть, и принюхался. Его миловидное лицо тут же скривилось еще сильнее.

– Теодор! – возмущенно воскликнул он. – Он же испорченный!

– Ничего подобного, – упрямо отрицал Теодор. – Я не буду выкидывать еду, на которую моя любимая мама потратила столько сил.

– Это просто сэндвич, откуда такая драма, – закатила глаза Лиззи, поднимаясь и забирая свой поднос. – В любом случае, я уже ухожу, не могу смотреть на то, как травится бедное животное.

Теодор показал ей средний палец, снова откусывая сэндвич под неодобрительные взгляды оставшейся троицы. Да на вкус и вправду было нормально! Он не наелся школьным обедом, что ему делать?

После перерыва они разошлись в разные стороны – у Теодора по расписанию была биология на первом этаже, Кристофер с Ютой поднялись на третий на урок физики, а Остин, который был младше их на два года, направился на литературу.

Теодор смотрел Кристоферу вслед, и когда тот обернулся, чтобы ему помахать, не смог сдержать глупой улыбки.

Черт, похоже, он и вправду крупно вляпался.

* * *

После уроков у них была назначена репетиция, и они с Кристофером встретились у дверей в актовый зал. Теодор расплылся в ласковой улыбке, стоило только увидеть его. Кристофер, заметив неприкрытую нежность в его взгляде, невольно зарделся, нахмурился и поспешил войти внутрь.

Что-то неприятно кольнуло в груди, но чувство было настолько мимолетным, что Теодор его проигнорировал. То, что Кристофер хорошо к нему относился и считал своим другом, – это уже огромная привилегия, за которую он должен быть благодарен. Глупо было ждать чего-то большего… признаков ответного интереса, симпатии, влюбленности. Теодор этого и не заслуживал, как он мог на это рассчитывать? Как смел испытывать боль?

Тряхнув головой, чтобы выкинуть из нее лишние мысли, он вошел в зал следом за Кристофером. Все остальные были уже там и ждали, кроме них, только мистера Уилсона.

Репетиции уже давно перестали быть для Теодора наказанием. Он старался изо всех сил играть достойно и больше не воспринимал советы и замечания ребят в штыки. Понимал, что они делают это не потому, что хотят показать свое превосходство, а потому, что действительно переживают за результат.

Премьера была уже так близко, и все ребята были оживлены и взбудоражены. Но больше всех был оживлен и взбудоражен мистер Уилсон. Казалось, еще немного, и его давление подскочит до такой степени, что из ушей повалит пар. В этот момент абсолютно все чувствовали себя старше и спокойнее этого мужчины, который носился по залу как гиперактивный подросток, по сто раз все проверяя.

Несмотря на то что они задержались, репетиция пролетела быстро, и они уходили в приподнятом настроении все вместе. Мистер Уилсон, попрощавшись с ними, пошел к своему кабинету, а они небольшой оживленной группой направились к выходу из школы.

Кристофер как раз рассказывал Теодору о новом альбоме Арианы Гранде, который он послушал на днях, как Теодор вдруг остановился. Кристофер ушел чуть вперед, не сразу это заметив. Почти все уже успели выйти, только Джесс остановилась у дверей, наблюдая за ними.

Кристофер, заметив заминку, обернулся.

– Все хорошо? – спросил он.

Теодор натянуто улыбнулся, выглядя крайне напряженным. Кристофер невольно напрягся сам – все же было хорошо, когда они выходили, что успело произойти?

– Да, я… забыл кое-что в классе, – промямлил Теодор, пятясь назад. Его взгляд встревоженно забегал.

– Хорошо, – все еще не понимая, почему из-за этого стоит так сильно переживать, ответил Кристофер. – Я тебя здесь подожду.

– Нет! – резко выкрикнул Теодор. – Нет, не стоит, просто… иди. Встретимся завтра.

И, не дожидаясь его ответа, он развернулся и убежал. Кристофер смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за поворотом, а потом пошел к удивленной Джесс.

– Странный он, – подметила она, и Кристофер кивнул, с недоумением гадая, что могло послужить такой резкой смене настроения.

* * *

Когда они вошла в актовый зал на следующий день, Кристофер сначала не поверил своим глазам. Ему на одну долгую секунду показалось, что это просто сон или чей-то жестокий розыгрыш. Ребята толпились за ним, не понимая, почему он не проходит дальше, и каждый, кто что-то говорил или смеялся, резко замолкал, когда перешагивал порог.

– В чем дело? – растолкав всех, мистер Уилсон прошел вперед. Застыл, как мраморное изваяние, прежде чем его ноги безвольно покосились, и он рухнул в ближайшее кресло.

Кристофер прошел чуть дальше, пораженно рассматривая разрушенные и исписанные нецензурными выражениями декорации, испорченные плакаты, разодранные костюмы, словно глядя на это все со стороны, словно его это не касается напрямую. Эти декорации он делал своими руками. Он прекрасно знал, сколько в них вложено труда и стараний. А теперь они были разбросаны по залу, как груда ни на что негодного мусора.