Играя в любовь

– Да нет же. – Джейн вымученно улыбнулась. – Мне не стало лучше от того, что я живу в другом доме. Можно убежать от семьи, от мужа, но от себя-то не убежишь. Вот мне всегда хотелось сбежать на край света, посмотреть мир, отправиться путешествовать, но… В общем, не получилось и не хватило денег.

– А сколько все-таки нужно? Вот, допустим, чтобы сбежать, скажем, в Шотландию и исчезнуть. Сколько?

Джейн стало неуютно от заинтересованного взгляда подруги, и она тут же представила себе, как объясняется с леди Аллингем: «Может, я и не знаю, как правильно приветствовать графинь и маркиз, зато я рассказала вашей младшей дочери, как сбежать в Шотландию! Веселого Рождества!»

– Вас что-то беспокоит? Я готова помочь вам…

– Нет-нет. Все хорошо. – Одрина подняла подбородок. – Мне просто интересно.

Джейн не стала возвращаться к вопросу о Шотландии и предпочла ответить на совсем другой.

– Вы спросили, как у меня хватило храбрости сбежать от Киркпатрика. Вообще-то никакой храбрости не требовалось.

Одрина моргнула.

– Вы для всех стали персоной нон грата, но тем не менее не сломались. Что же это, если не храбрость?

Джейн махнула рукой.

– Я не думала о реакции общества, так что это не считается. Честно говоря, просто взяла и сбежала. Мне бы понадобилось гораздо больше храбрости, чтобы попытаться заслужить доверие мужа, вместо того чтобы предполагать, что я должна получить все и сразу. И почему это не приходило мне в голову раньше?

Их брак не выдержал первой же бури, потому что с самого начала не очень крепко был выстроен, будто на время, не навсегда. По сути, он стал для них обоих бегством.

– Но ведь нельзя оставаться там, где несчастлива. Разве не так? – неуверенно проговорила Одрина.

Джейн в задумчивости наблюдала за кружившимися в лучах света, проникавшими в комнату через высокие окна пылинками.

Была ли она несчастна? Нет, скорее охотилась за счастьем, истинным счастьем: ярким и чистым. Но где же его найти? Если этого не знает она сама, то как можно было надеяться, что это знает Эдмунд?

– Что вы сказали? – услышала Джейн голос Одрины и поняла, что произнесла то, о чем думала, вслух.

– Счастье – вот куда нужно бежать.

– Да уж, было бы неплохо. – Одрина поудобнее устроилась на диване с мечтательным выражением лица.

Подруги еще немного посидели задумавшись в тишине, потом графиня поднялась.

– Лучше мне вернуться домой, пока семья не пришла из церкви. Спасибо, что приняли и уделили мне время, Джейн.

– Взаимно. – Джейн пожала на прощание подруге руку. – Вы первая, кто переступил порог этого дома за последнее время, не считая родственников и слуг.

– Если честно, лорд Хавьер дал мне пять фунтов и попросил вас проведать.

– М-да…

Одрина широко улыбнулась.

– Попытаюсь в ближайшее время еще раз нанести вам визит.

Внезапно наступившая после ее ухода тишина казалась тяжелой и холодной. Джейн решила чем-нибудь себя занять, чтобы отогнать мрачные мысли, и для начала разворошила угли в камине, собрала на поднос чайную посуду. Из головы не выходили вопросы подруги про деньги и Шотландию. Не хочет ли Одрина сбежать? И от чего или к чему?

Сама Джейн и не думала бы о побеге, если бы ей не на кого было опереться. Мать. Алекс и Луиза. Они были частью ее жизни, ее опорой, она никогда не сомневалась, что, если уйдет, они всегда примут ее обратно, поэтому и не чувствовала никакой опасности. У нее всегда были защитники и помощники, что бы ни задумала… в отличие от Эдмунда.

Он покинул Корнуолл мальчиком и никогда больше туда не возвращался. Ему не на кого было полагаться, кроме себя. Он сделался сильным и покорил ее сердце, даже не желая того.

И за это Джейн его оставила.

Ну почему раньше ей не приходило в голову, что не вина Эдмунда в том, что она влюбилась и хотела, чтобы он сделал ее счастливой. Он не может нести ответственность за ее чувства, и ей не следовало взваливать на него эту ношу.

Но как же тяжело признавать свою неправоту! Если хочешь любить и быть любимой, нельзя сдаваться. Джейн Тиндалл никогда не сдавалась, так почему сдалась Джейн Киркпатрик?

Она опустилась на ковер перед камином и протянула руки к огню.

Два дня назад они с Эдмундом наконец-то откровенно поговорили. И потому, как ранили друг друга, злились друг на друга, Джейн поняла, что больше не может любить его как чистого сердцем белого рыцаря. Он такой же эгоистичный и ревнивый, как другие мужчины, а значит, его можно любить за что-то еще, что-то реальное. Что бы он ни чувствовал, миру он давал лучшее, что мог, поэтому у нее, такой эгоистичной и ревнивой, было множество причин еще больше любить его. Да, доводов более чем достаточно, но все они не могли скрыть главное – то, чего хотела она. А она хотела, чтобы Эдмунд любил ее…

Джейн встала. Достаточно. Достаточно пока. Она должна помнить о том, что у нее есть, а есть у нее любовь. И пусть когда-то она думала, что, будучи бесприданницей, у него в долгу, тем не менее привнесла в этот брак что-то очень важное.

С одной стороны комнаты стоял ореховый шахматный столик. Черная королева стояла в углу доски.