Играл на флейте гармонист

— Мы можем долго гадать, что это было? Все равно не угадаем, — сказал он. — Нам надо идти.

— Подожди, — она остановила его, — ты знаешь, это была я. Только маленькая.

— Ты узнала себя в этом ребенке? — удивленно спросил он. — Она еще совсем малышка. Может, тебе показалось?

— Идем, — сказала она. — Это было давно, когда нянька наказала меня за испорченное платье.

Пройдя молча несколько шагов, они услышали новый звук, но не такой как раньше, было похоже, что кто-то скребет чем-то стену. Звук иногда прерывался ненадолго, кто-то останавливался, чтобы отдохнуть, а потом снова интенсивно скреб бетон.

— Мы пойдем туда? — спросила она.

— Если будет дорога, — ответил он, отмечая очередной проход.

— Как ты думаешь, откуда она взялась? — спросила Венса, когда они прошли несколько поворотов. — И почему она — это я, только маленькая?

Он, пройдя несколько метров вдоль стены, ответил:

— Здесь кто-то проводит с нами эксперимент. Им почему-то хочется посмотреть, как мы работаем, точнее, действуем в экстремальных условиях. Вот подсовывают нам меняющийся лабиринт и эту девочку, чтобы вывести нас из равновесия.

— Зачем им это надо? — снова спросила она.

— Не знаю, — ответил он. — Может быть, им просто интересно наблюдать за нами. Может, они это делают от скуки. Им скучно там где-то…

Последнюю фразу он сказал со злостью и хотел прибавить к ней крепкое словцо, но остановился. На стене обнаружилась очередная надпись, видимо, наспех накорябанная предыдущими ходоками.

Пионэр, ты не дурак,
Ты законченный чудак.
У тебя есть много дел,
Ты ведешь себя как…

— Видишь, как их называют? — сказала она, кивая в сторону надписи. — Ты тоже хотел сказать про них нехорошо?

— Я хотел сказать не о пионэрах. Пионэры — это роботы, что с них возьмешь. А о тех, кто наблюдает, кто эту всю фигню придумал, — сказал он тихо, как будто кто-то мог их здесь подслушать, и добавил: — Нам надо идти быстрее, уже прошло много времени.

За очередным поворотом они явственно услышали чьи-то голоса. Говорили двое. Один голос, хотя и очень тихий, явно принадлежал юноше, а второй был еле слышен и, казалось, исходит от ребенка. Она наткнулась на его спину, и он, прижав палец к губам, обернулся, показывая ей, что надо идти тихо и осторожно. Юноша, их знакомый попутчик из пумпеля, и его девчушка, крепко обнявшись, сидели в нише и о чем-то шептались. Увидев Лучу с Венсой, они замерли и, не шевелясь, испуганно смотрели на них. Так продолжалось несколько секунд, пока Лучу не спросил сидящих:

— Вы давно здесь прохлаждаетесь? — и, не получив ответа, спросил еще раз:

— Что случилось, вы не можете идти?

Вопрошаемые явно не желали контактировать. Лучу задал еще один вопрос:

— Может быть, пойдем вместе?

Ответа не последовало. Сидящие еще более насторожились и, судя по их виду, находились в невменяемом состоянии. Может, они тоже мираж, предположила Венса?

— Второй мираж подряд, вряд ли, — ответил Лучу. — А, впрочем, давай потрогаем их.

Они вплотную приблизились к сидящим. Лучу протянул руку к юноше, и тот тут же замахал руками, как бы отбиваясь от протянутой руки. Лучу отстранился от него и громко, так, чтобы расслышали все, сказал:

— Нет, это не мираж, он задел меня рукой, и ничего не произошло.

Сидевшие осторожно встали. Юноша потрогал Лучу за руку и тихо произнес:

— Вы настоящие, а тогда были фантомы.

Девчушка подошла к Венсе, коснулась ее локтя и расплакалась:

— Вы не знаете, как мы устали… Голые стены и нет конца этим туннелям.

Юноша обнял ее за плечи.

— Не бойся, нас теперь много, не бойся.

— А что же все таки случилось? — спросил Лучу. — Что вас так напугало?

— Мы встретили вас двоих, но только неживых. Нет, пожалуй, живых, но только не таких, какими вы были в пумпеле, — ответил юноша. — Вы шли по туннелю, как будто не знаете друг друга, и прошли прямо через нас. Жуткая картина. Можете себе представить, через вас проходит человек, а вы не чувствуете это, только смотреть на это страшно.

— А что было дальше? — спросил Лучу.

Дальше ничего не было. Вы молча скрылись за поворотом и больше не появлялись. Вот только сейчас вы здесь, но уже другие, нормальные.

— Нормальные, — подтвердил Лучу. — Тогда, может быть, пойдем дальше?

— Да, да, конечно, — ответил юноша, — только она, — он указал на девчушку, — боится туннелей.

— Клаустрофобия, — предположил Лучу.

— Что-то в этом роде, да еще эти призраки, — подтвердил юноша.

Девчушка крепко держала Венсу за руку и зажмурившись слушала разговор.

— Мне надо завязать глаза и вести так по лабиринту, — девчушка закрыла глаза свободной рукой, — я не буду вам обузой, я выдержу.

* * *

— Коллега, если это был последний пумпель, то что же получается, мы больше не нужны? — профессор перевел взгляд от большого экрана на дисплей центральной связи. — Вот извольте наблюдать: «временно приостановить…».

— Да-с, — ответил второй из говоривших, — пора бы нам, коллега, и на покой. Молодежи место надо уступить.