Игроки

Так продолжалось два месяца, пока в вагоне метро его случайно не увидел ротный командир из соседней части. Он сразу узнал Артема. Друзья обнялись, на глазах выступили слезы. «Батя», так звали командира, попросил Артема больше не унижаться и пообещал ему финансовую поддержку. На следующий день он привез деньги. Их было не так много, но он обещал, что не оставит друга в беде и будет его регулярно навещать.

У Артема началась депрессия. Он лежал целыми днями, уткнувшись в стену, никого не хотел ни видеть, ни слышать. Пытался отравиться, но один раз, напившись снотворных таблеток, проспал двое суток, не просыпаясь, а во второй раз у него началась неукротимая рвота, и все таблетки благополучно эвакуировались из желудка.

Артем общался только со своими однополчанами. Ему помогли достать хорошие импортные протезы. Теперь он целыми днями учился на них ходить. Было трудно, сначала у него ничего не получалось, но он терпеливо, стиснув зубы, вставал снова и снова. Ирина смотрела на сына и вспоминала, как учила его маленького кататься на роликах. Он тоже сначала все время падал, но тут же поднимался и упрямо начинал все заново.

Наконец, он победил. Научился нормально передвигаться, а через несколько месяцев уже танцевал! Это была победа! Победа над собой и над страданием!

Надо было думать, как жить дальше. Артем созвонился со своими однополчанами, и те предложили ему работу в Фонде помощи солдатам, воевавшим в Чечне. Он прекрасно знал работу на компьютере, сидел целыми днями в Интернете, списывался с бывшими солдатами. Вел большую общественную работу.

Артем с головой ушел в новую жизнь. Он на собственном опыте знал, как это тяжело, когда тебя бросают без денег, без любви, без перспектив на будущее. Он много ездил, встречался с бывшими солдатами, искал любую возможность помочь семьям погибших и тяжелораненых. Не знал усталости, казалось, что сам он абсолютно здоров, и только родители видели, как у него болят культи ног, иногда он растирал их до крови.

Зато теперь Артем чувствовал свою востребованность. Он нужен и может помочь. Они с друзьями организовывали концерты и спектакли в пользу семей погибших солдат. Помогали женам и детям, отвозили одежду, обувь, деньги.

Артем за этот год многое увидел и многое понял. Он словно повзрослел еще на десять лет. Он и выглядел старше своих лет, голова его была совершенно седая.

Генрих теперь часто болел. После перенесенного инфаркта он стал очень бережно относиться к собственному здоровью. Требовал от Ирины, чтобы она готовила только полезные блюда, постоянно советовался с врачами, регулярно ездил в санаторий.

Из армии его комиссовали, он устроился работать в охрану и теперь дежурил через день, охраняя какой-то незначительный объект. Все остальное время он охранял собственное здоровье. Его отношения с женщинами постепенно угасали.

Он теперь мог говорить только о своем здоровье, а это далеко не всем было интересно. Да еще врач предупредил его, что с сексом надо поосторожнее, ему нельзя напрягаться. Теперь Генрих внимательно прислушивался к каждому своему вдоху и выдоху. Он стал мнительным и занудным. Бывшие подружки постепенно отошли от него. Осталась только одна Алиса. Она радовала его, вселяла оптимизм, а значит, помогала ему выздоравливать. У них теперь были хорошие дружеские отношения.

Как мужчина Генрих теперь всецело принадлежал только одной женщине — своей жене. Наконец, она могла праздновать победу, но это была Пиррова победа.

Ирина работала за троих. На ее хрупкие женские плечи легла забота о двух не самых сильных мужчинах, по сути двух инвалидах. Но если сын не поддавался своей болезни, то Генрих, наоборот, с головой ушел в нее.

В тот день Алиса приехала навестить Генриха в подмосковном военном санатории.

Санаторий находился недалеко от Москвы на берегу Клязьминского водохранилища.

Осень была в самом разгаре. Они гуляли с Генрихом в лесу. Деревья стояли в осеннем уборе. Клены выделялись яркими желтыми и красными листьями, золотились березы, среди лиственных деревьев зеленели строгие сосны и ели. Воздух был чистый и прозрачный. Пахло сыростью и грибами. Чувствовалось приближение холодов. Листья шелестели под ногами. Алиса сгребала их ногой в кучу, потом, разбежавшись, подбрасывала наверх, и они, медленно кружась, опять плавно опускались на землю. Генриху нравилось, что она вела себя, как маленькая девочка. Он всю жизнь мечтал о дочке.

Генрих рассказывал, Алиса слушала. Ей всегда нравилось его слушать. Он обладал удивительным даром рассказчика. Они ушли довольно далеко от санатория. Стало темнеть. Генрих забеспокоился и заторопился домой. Вдруг он стал задыхаться, Алиса испугалась и уговорила его сесть, передохнуть.

Они сидели на широком пне, и казалось, что это отец с дочкой просто присели отдохнуть. Потом неспешно пошли к санаторию.