Игроки

Мария с трудом поднялась с пола и застыла в удивлении. Почти всю площадь комнаты занимал гигантский стол. Шириной этот стол был метра два, а может даже немного больше, а вот длину его определить Мария была не в силах. Стол, как и стены самой комнаты, тянулся куда-то в даль, как еще иногда говорят, уходил за горизонт, вот только никакого горизонта видно тоже не было. Весь этот невообразимый в своей бесконечности стол был заставлен досками то ли для какой-то странной разновидности шахмат, то ли для популярной в Японии и Китае игры Го. Почему-то все доски были разного размера, некоторые совсем небольшие, восемь на восемь одинаковых квадратных полей, другие игровые поля были гораздо больше, сосчитать число клеток на них не представлялось возможным, во всяком случае сходу. Все клетки были одинакового бледного цвета, а расположенные на них разнообразные фигурки все до единой унылого серого оттенка.

– Что это? – изумленно спросила Мария.

– Визуализация, – непонятно объяснил Макс, – визуализация того непрекращающегося противостояния, в котором мы участвуем. Как видишь, нет единого поля битвы. Много самых разных локальных противостояний, в каждом из которых кто-то побеждает, так сказать, набирает очки. С подачи Павла мы вполне можем одну из таких партий профукать.

– А как же тут понять можно, где их, а где наши? – наклонившись к столу, Мария внимательно рассматривала миниатюрные фигурки.

– Так они все наши, – усмехнулся Макс, – но и для них они не чужие. Ходить можно любой фигурой, главное выиграть.

– И как понять, что ты выиграл? – Мария с удивлением заметила, как на одной из досок серая фигурка стремительно перебежала на соседнее поле, – это ты сейчас сделал?

– Нет, – Макс, задумчиво смотрел на доску, – не я. Они. А мне теперь над ответным ходом думать надо. А понять, что ты выиграл просто, если твои планы сбылись, значит ты выиграл, доска исчезает. Game over! А если доска уже исчезла, а ты так ничего и не понял, значит проиграл. Правда, порой так бывает, что ты на одной доске выиграл, во всяком случае всего добился, чего хотел, а потом появляется новая доска и становится ясно, что лучше бы ты прошлый раз не выигрывал.

– Послушай, Макс, – Мария осторожно подбирала слова, боясь очередной вспышки гнева, – то, что ты велел мне сделать с Ольгой, я все сделаю, но я ведь правильно понимаю, она не самоцель? От нее надо избавиться лишь для того, чтобы повлиять на кого-то другого?

– Да, так и есть, соображаешь, – Макс пристально вглядывался в одну из досок, позиция на которой ему особенно не нравилась.

– Но тогда скажи, почему мы не можем напрямую избавиться от того человека, который является конечной целью? Разве так не будет проще?

– Будет, конечно будет, – согласился Макс, – вот только мы не в вышибалы играем, в кого захотел, в того мячик и кинул. Здесь тоже есть свои правила, – он кивнул на уходящие в бесконечность клетчатые поля, и мы обязаны их придерживаться. Нельзя напасть на какую-то фигуру противника, если она прикрыта другими фигурами. До нее надо сначала добраться. А сейчас она прикрыта. Прикрыта этой женщиной. Можно было бы обойти ее конечно, но, ко всему прочему, в каждой игре есть свой лимит ходов и, если не действовать напрямик, как сейчас, этих ходов просто-напросто может не хватить. И тогда все, схватка проиграна. Теперь тебе все ясно?

– Ясно, – вздохнув, Мария огляделась по сторонам, но никакого табло ни на одной стене не увидела, – А кто ведет? По очкам, в общем счете?

– Примерно ничья, – уклонился от точного ответа Макс, – но знала бы ты, сколько на это сил требуется.

– Еще бы, – согласилась Мария, – столько досок, как ты еще ходы не путаешь.

– Раньше иногда путал, – со стеснительной улыбкой признался Макс, – из-за этого одним инструкции дали слева направо креститься, другим справа налево. Теперь никто не знает, как к единому знаменателю привести. Так что я последнее время записывать начал, – он хлопнул ладонью по пухлому потрепанному блокноту, – у шахматистов научился.

Он посмотрел на Марию так, что перышки у нее на скрытых под пиджаком крыльях мелко задрожали.

– Теперь ты понимаешь, что я не могу каждому из вас все разжевывать. А одному Павлу тем более не могу, потому, что если начать ему, то он непременно проболтается и потянутся все остальные.

– А я, значит, не проболтаюсь, – глаза Марии заблестели от гордости, – спасибо за доверие.

– Да ладно, ты бы быстрее всех растрепала, – Макс усмехнулся, – мы сейчас выйдем из комнаты, я тебя так аккуратненько поцелую в лоб, и ты сразу все забудешь. И что видела здесь, и что слышала. Пошли.

Он вновь решительно, но уже не с такой необузданной силой потянул Марию за собой. В гостиной он ловким движением развернул ее лицом к себе.

– Ну-ка, склони голову.

– Подожди, секундочку, – попросила она.

– Ну что еще? – Макс нахмурился. – Ты ж видела досок сколько. Время поджимает.

– Скажи мне, – Мария смотрела Максу прямо в глаза, – если я сейчас все забуду, зачем ты тогда все это мне рассказывал?