Игроки

– Так это я не тебе, – ей показалось что где-то на дне почти бездонных колодцев его глаз блеснули капельки влаги, – это я себе рассказывал. Иногда надо мысли вслух проговаривать, чтоб убедиться, что они правильные, а самому с собой говорить все время тоже надоедает.

Губы Макса мягко коснулись ее лба, Мария вздрогнула и отшатнулась.

– Значит так, – Макс сунул руки в карманы и нахмурился, – задача простая. Ольга послезавтра днем вернется с похорон матери. Послезавтра вечером она должна умереть. Все, можешь идти.

– Но как же, – Мария запнулась, не решаясь возразить.

– Иди, я сказал, – Макс повелительно вскинул руку, – и, кстати, увидишь Павла, скажи ему, пусть приходит, не прячется. У меня для него, – губы Макса растянулись в холодной усмешке, – новая миссия.

Глава 8, в которой Павел обретает новую сущность, а Хлыстов пристает к секретарше начальника

На улице с самого утра шел дождь, он хлестал по тонированным стеклам фасада здания, тщетно пытаясь попасть внутрь. Посетителей не было и лифтер с удовольствием рассматривал удивленные, размазанные по стеклу лица дождевых капель, в последний момент жизни понявших, что они не летели. Они падали.

Входные двери распахнулись, пропуская высокую нескладную фигуру в мокром, грязно-бежевом плаще. Как заметил лифтер, ближе к низу плащ был грязным, а ближе к верху, к плечам – бежевым, но и вверху и внизу мокрым.

– Павел, вы ли это? – лифтер попытался изобразить легкую степень удивления. – Что-то вы к нам последнее время зачастили.

– А что, разве кто-то против моих визитов? – забывший дома зонт Павел не был расположен к обмену любезностями.

– Что вы, как можно? – смутился старик. – Во всяком случае, я вам всегда рад, можете в этом быть совершенно уверены. Надеюсь, ваши, гм, коллеги по работе рады вам не меньше меня.

– Коллеги, – Павел уныло оглядел забрызганные грязью полу плаща, – я же не к коллегам на прием хожу.

– Тоже верно, – согласился лифтер, – начальство, это не совсем коллеги, это начальство. Но ведь, – лицо его озарилось радостной догадкой, – единомышленники!

– Да уж, единомыслие у нас приветствуется, – вздохнул Павел, подходя к дверям лифта. – Поедем?

– Попробуем, – с таким же вздохом ответил лифтер и поднял руку.

Две ладони одновременно коснулись сенсорных панелей, которые тут же зажглись, но не обычным белым, а ярким оранжевым сиянием, а голос MC Hammer нравоучительно разнесся по всему холлу.

– Can't Touch This! (Не трогай это!)

Павел удивленно покосился на лифтера.

– Это сейчас вообще, что было?

– Да как сказать, – старик замялся, не зная, как лучше ответить.

– Техника глючит? – усмехнулся Павел, – А это потому, что обслуживать надо, а не радио целыми днями слушать. Давай-ка еще разок.

– Can't Touch This! – весело отозвался MC Hammer.

– Ну это уже никуда не годится, – Павел отдернул руку, словно от раскалённого утюга, – мне что теперь, пешком к нему идти?

– Не надо.

Лифтер успокаивающе положил руку на плечо Павла. Павел хотел было дернуться, он не любил чужих прикосновений, но неожиданно ощутил исходящую от этой морщинистой, в пигментных пятнах руки такую волну спокойствия и умиротворения, что остался неподвижен.

– Не надо туда идти, – продолжил лифтер, – пешком все равно не добраться. Еще никто не сумел.

– Так, а как же теперь? – неуверенно спросил Павел, почему-то чувствуя, что стоящий перед ним низенький, сутулый старичок знает ответы на вопросы, на которые никто ответить не может.

– Не знаю, – пожал плечами лифтер, – теоретически можно на крыльях подняться, правда у него там окон нет. Когда здание строили, он себе специально такие апартаменты заказал. Чтоб понапрасну не беспокоили. Можно конечно этажом ниже в окно влететь, и там попробовать в лифт просочиться, но ты ведь все рано не сможешь.

– Почему это? – запальчиво отозвался Павел, расправляя плечи.

– Так ведь как, без крыльев-то? – грустно спросил лифтер, – все, милок, ты свое отлетался.

Павел хотел что-то еще ответить глупому старику, на миг показавшимся ему кем-то, кем он быть никак не мог, но неожиданно заметил, как из-под полы плаща на перепачканный в грязи ботинок скользнуло серое перышко. Павел замер. Он так и стоял неподвижно, словно забытая до весны новогодняя ель, а к его ногам одно за другим, все быстрее падали перья. Вскоре ботинки Павла были полностью усыпаны этими перьями. Присев на корточки, Павел протянул руку к серой пушистой куче и, сжав несколько перьев в кулаке, обессиленный упал на колени. Плечи его задрожали.

– Он не хочет больше тебя видеть, – размеренно произнес лифтер, чувствуя, как на глазах выступает предательская влага, – держи вот платок, слезы вытри.

Старик протянул платок стоящему на коленях Павлу. Тот молча покачал головой и кое-как поднялся на ноги. Некоторое время они стояли и смотрели друг на друга, оба в слезах, один, сжимающий в руках ненужный носовой платок, другой – охапку серых перьев.