Игроки

– Нет, с чего вдруг? – глаза Гранина заблестели еще сильнее, а голос стал громче, – вы представляете, я пойду первым! Все остальные будут идти по моему следу. Есть одна такая теория, очень мне нравится, что душа человеческая живет до тех пор, пока о человеке помнят. Так вот, если это так, то я буду жить долго, очень долго. Может быть целую вечность! Вы сейчас можете даже надо мной смеяться, но я верю, что когда-нибудь люди поставят мне памятник.

– Ну почему же смеяться, – Рокотов неловко отвел взгляд в сторону чтобы не смотреть в эти пылающие болезненным блеском глаза собеседника, – вполне может быть вы и правы. Станцию метро Кропоткинской назвали же.

– Что, Кропоткин, – Гранин презрительно оттопырил нижнюю губу, – теоретик, сам он и пальцем не шевельнул для того, чтобы ускорить ход общественного прогресса. В свое время я читал его биографию, если честно, мне не очень понятно, за что охранка его арестовывала и еще меньше ясно, за что его так чтили большевики. Ладно, хватит лирики. Показывайте, как ваш мольберт приводить в действие.

Рокотов хотел было объяснить, что мольберт это нечто совсем иное, а в данном случае скорее то, с чем они имеют дело больше похоже на этюдник, но, бросив короткий взгляд на возбужденного Гранина, промолчал. Из все той же черной спортивной сумки он достал небольшой термос и, прихватив с собой деревянный ящик, отошел на двадцать шагов в сторону. Оглянувшись на стоявшего возле автомобиля Гранина, Рокотов задумчиво наклонил голову и прищурился, пытаясь понять достаточно ли он удалился. Решив, что нет, он пошел дальше. Дойдя до самого края лесной поляны, он присел на корточки, положил ящик на землю, рядом поставил термос. Открыв ящик, он вновь обернулся.

– Время реакции составляет порядка тридцати секунд, – Рокотов открутил металлическую крышку термоса, налил в нее немного горячего чая и сделал осторожный глоток, – может немного больше, но не более сорока, это точно.

Вылив оставшийся чай из термоса в емкость с красками, Рокотов захлопнул крышку, пару раз сильно встряхнул ящик, затем поставил на него сверху пустой термос и бросился бежать.

…

В кабинете было шумно. На взгляд Марата Тимурович, слишком шумно. Больше всего звуков издавал Дима Шишкарин – молодой, высокий оперативник, в любой толпе сразу выделявшийся своей рыжей шевелюрой и громким, пронзительным голосом, который возможно подошел бы какому-нибудь начинающему пародисту, но никак не вязался с мощной, широкоплечей фигурой оперативника.

– Я вам точно говорю, – горячился Шишкарин, – без мужа не обошлось. Либо сам жену прибил, а потом по-быстрому в квартиру вернулся, либо заказ проплатил.

– Откуда такая уверенность, Дима? – устало спросил Минниханов.

– Марат Тимурович, – с улыбкой, растягивая гласные, отозвался Дима, – вы же статистику лучше меня знаете. Жен у нас, как правило, мужья и убивают. Любил, любил, повздорили – прибил. Нормальное дело!

– Так-то они уже десять лет женаты, наверно успели навздориться? – Марат Тимурович с сомнением покачал головой, – ладно еще если бы это где-то дома, на кухне, под рюмочку. А так, не похоже.

– Ну почему непохоже? – возмутился оперативник, – вполне похоже. Раньше, у них, может, такого повода не было, а сейчас появился. И вот результат.

– Это ты о чем? – насторожился Минниханов.

– Как о чем? О ребенке конечно! Десять лет они вместе и детей не было, это как, нормально? Какая-то причина должна для этого быть?

– Ну, тут причины разные бывают, не все от людей зависит. Порой и дольше живут, а ребенком обзавестись не получается.

– А я думаю, что просто его не очень-то и хотели, – стоял на своем Шишкарин, – точнее, не хотел сам Рокотов. А тут вдруг раз, и женушка его огорошила, что у них наследничек намечается. А ему зачем наследник? У него и наследовать нечего. Ничего нет, денег нет, работы нет, живут на зарплату жены. Это что, нормальный мужик? Явно у него в голове каша какая-то. Его надо брать и трясти по полной программе.

– Погоди, трясун, – махнул рукой Марат Тимурович, – если у него нет денег, то как он мог оплатить убийство жены? Это тебе первый вопрос. А второй – если они живут на ее зарплату, то на что он будет жить после ее смерти? Как, достаточно пока, чтобы сомнения появились?

– Мало ли, как оно выйти могло. Может сгоряча, на эмоциях. Кто знает, может он до этого и не знал про ребенка. Экспертиза что говорит, срок четыре недели? Еще не видно ничего. А тут взял, пошел вечером жену после работы встретить, а она его возьми и обрадуй. А он возьми, и не обрадуйся. Взял, чего под руку подвернулось, да и дал ей по голове.

– И так десять раз подряд, – вздохнул Марат Тимурович, – нет, Дима, честно скажу, сомневаюсь я в твоей теории. Эксперты говорят, что Рокотова умерла сразу после первого или второго удара. А ее бить продолжали, даже после того, как она упала. Зачем? Тот, кто это делал, либо не контролировал себя, либо эту Рокотову ненавидел по полной программе.