Игроки и жертвы

Я чуть повернула голову, будто бы случайно оглядываясь, и наши взгляды снова встретились. В её серых глазах мелькнул отблеск интереса, а может, и азарта, как у хищника, который с удовольствием наблюдает за своей добычей, предвкушая исход охоты. Она едва заметно приподняла уголки губ в чем-то, что напоминало улыбку, но эта улыбка не имела ничего общего с теплом. Это была чистая игра, изысканная демонстрация превосходства.

Заседание подходило к концу, когда один эпизод заставил многих из нас напрячься.

Кротов докладывал по одному из законопроектов, проходному, ничего не значащему, просто исправляющему недочеты закона об образовании, когда был прерван грубым, почти оскорбительным замечанием председателя парламента Суханова.

— Да что вы там мусолите, Григорий Владимирович? — почти выплюнул Суханов, сверля шефа тяжёлым взглядом. — Уже двадцать раз этот закон пытались переделать, а в итоге ничего, кроме пустых слов, не выходит. Может, хватит отнимать у нас время и займёмся действительно важными вещами?

Зал замер. Подобные выходки председателя были редкостью, и многие были ошеломлены его резкостью. Я почувствовала, как напрягся мой начальник, его лицо на мгновение побледнело, но он быстро взял себя в руки, скрыв вспыхнувшее раздражение. У Кротова был стойкий характер, и он умел справляться с такими ситуациями, но эта атака всё равно выбила его из колеи.

Я же не могла отвести глаз от происходящего, стараясь сохранять спокойствие. Суханов никогда не делал ничего без причины, и его выходка могла быть частью чего-то большего, чем просто выражение недовольства. Взгляды вокруг меня скользили с Кротова на председателя, а затем снова возвращались к моему шефу, ожидая его реакции.

— С вашего позволения, Владимир Андреевич, — спокойно ответил Кротов, хотя я уловила лёгкие нотки раздражения в его голосе, — мы не можем игнорировать необходимость устранения правовых недочётов, особенно если они касаются системы образования.

Он выдержал паузу, и я видела, как мускулы напряглись у него на шее. Ситуация накалялась, и в зале становилось всё тише. Казалось, что само здание задержало дыхание, ожидая, что будет дальше.

— Ну так давайте примем уже решение и пойдем обедать, — Суханов снабдил свою реплику лучезарной улыбкой.

— Куда-то торопитесь, Владимир Андреевич? — раздался ленивый голос справа.

Все взгляды мгновенно сосредоточились на Кирилле, который, откинувшись на спинку кресла, смотрел на председателя с лёгкой усмешкой. Его ленивый тон был обманчиво расслабленным, но в глазах блеснуло нечто холодное и острое, заставив многих невольно насторожиться.

— Если есть дела поважнее, чем закон об образовании, — продолжил Кирилл с тем же расслабленным высокомерием, — мы, конечно, все с интересом готовы послушать, какие именно. Думаю, представителям СМИ тоже об этом будет интересно узнать.

Суханов сжал челюсти, и по тому, как дернулась его скула, можно было догадаться, что его задел этот выпад. Они обменялись жёсткими взглядами, и напряжение, казалось, только усилилось. Суханов явно не ожидал, что его прервут, и тем более не ожидал сарказма от Богданова.

Я откинулась назад и сложила руки на груди, чуть прищурив глаза. Вот это новости! Похоже мне придется задать шефу несколько малоприятных вопросов.

Суханов снова лучезарно улыбнулся и кивнул головой.

— Согласен, Кирилл Алексеевич, что может быть важнее образования и зачитки изменений в пунктах, относящихся к общим положениям. Продолжим?

Сука улыбающаяся!

Кротов глянул на Кирилла, и в его глазах мелькнуло что-то вроде благодарности за поддержку, хотя его лицо оставалось сосредоточенным. Он сделал глубокий вдох и вернулся к своему докладу, стараясь не показывать, насколько его задело вмешательство Суханова.

Я бросила быстрый взгляд в сторону Богданова.

Кирилл сидел так же непринуждённо и расслабленно, словно происходящее его развлекало. Его взгляд был направлен на Суханова, но в уголках губ играла та же неизменная полуулыбка, как у человека, который прекрасно осознаёт, что держит ситуацию под контролем. Он лениво барабанил пальцами по столу, как будто вся эта словесная дуэль не имела для него особого значения, но в его поведении была ощутимая энергия — энергия хищника, готового нанести удар в нужный момент.

Когда мои глаза встретились с его взглядом, я ощутила, как по спине пробежал холодок. Он выглядел абсолютно спокойным, уверенным, и это, пожалуй, было ещё страшнее. Заметил мой взгляд и едва заметно приподнял бровь, покачав головой, словно давая понять, что больше никто не осмелиться прерывать доклад моего начальника.

Заседание быстро подошло к концу, но за несколько минут до окончания, я положила перо Кирилла на его бумаги, возвращая данное в долг и понимая, что задолжали мы ему как земля колхозу. Не нравилось мне это, однако факт уже свершился, нужно было просто принять это как данность.