Игроки с Титана

— Я не верю, — перебила его Джанет Раймер, что вам сопутствует такой мерзкий запах, как вы это себе вообразили, Ричард. Я знакома с вами много лет и не в состоянии себе этого представить. Во всяком случае это не настолько серьезная причина, чтобы прекратить вашу блестящую исполнительскую карьеру.

— Спасибо вам за вашу преданность моему таланту, — печально произнес Конгросян, — но вы так ничего и не поняли. Это совсем не то, что обычный физический запах. Это запах скорее нематериального свойства. Когда–нибудь я вышлю вам по почте литературу по данному вопросу, ну, хотя бы монографию Бинсвангнера или какого–нибудь другого психолога–экзистенциалиста. Только они по–настоящему понимали мои трудности, хотя и жили сто лет тому назад.

Очевидно, они были прекогами. Трагедия же заключается в том, что хотя Линковски, Куи и Бинсвангнер понимали меня, сейчас они ничем не могут мне помочь.

— Первая Леди, ведь она тоже преког, — заметила Джанет Раймер, предвидит ваше быстрое и счастливое выздоровление.

Безумие ее замечания привело его в ярость.

— Черт возьми, неужели до вас никак не может дойти, Джанет, что в настоящее время я весь во власти иллюзий и навязчивых представлений? Нет на всем белом свете более больного умственно человека! Невероятно даже то, что я вообще еще в состоянии общаться с вами. Это возможно только, благодаря моей колоссальной силе воли, которая пока еще не оставила меня до конца. Любой другой, оказавшись в таком состоянии, как я, давно бы уже дезинтегрировался как душевно, так и физически.

На какое–то время его охватило вполне оправданное чувство гордости за себя.

А ситуация в самом деле весьма примечательная. Очевидно, это реакция моего организма и моей психики на более серьезное функциональное расстройство, которое может до конца уничтожить для меня всякую возможность постижения, как говорят психиатры, моих «Умвельта», «Митвельта» и «Айгенвельта» — то есть, окружающей меня среды, событий, что происходят в непосредственной от меня близости и собственного внутреннего мира. Пока мне еще это удается.

— Ричард, — снова перебила его Джанет. — Мне очень жаль вас. Я очень сожалею о том, что ничем не могу вам помочь.

Она, кажется, едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Он четко слышал, как дрожал ее голос.

— Ну, будет, будет, — произнес Конгросян. — Кому там нужны мои «Умвельт», «Митвельт» и «Айгенвельт»? Успокойтесь, Джанет. Постарайтесь обуздать свои чувства. Что из того, что меня не станет, что от этого изменится? Все останется прежним, будто меня вообще никогда не существовало.

Впрочем, он сейчас сам не очень–то был в этом убежден. На этот раз все по–иному. И, очевидно, Джанет это почувствовала.

Однако, — продолжал он, — я полагаю, что вам и дальше придется искать повсюду таланты для Белого Дома. Вам придется забыть меня и заняться освоением совершенно новых сфер. Для чего тогда еще разведчик талантов, если как раз не для этого?

— Пожалуй, это так, — сказала Джанет.

Мой сын, подумал вдруг Конгросян. Возможно, он сможет заменить меня.

Что за нелепая мысль, тут же спохватился он и весь аж съежился, ужаснувшись, что позволил такой мысли зародиться в своем уме. Фактически это только лишний раз наглядно продемонстрировало, насколько тяжело он болен. Как будто кого–нибудь могли серьезно заинтересовать те жалкие звуки, которые издает Плавт… хотя, возможно, в более широком смысле, в более общем смысле, их можно было бы охарактеризовать во всяком случае как «этнические».

— Ваше нынешнее исчезновение из мира, — сказала Джанет Раймер, подлинная трагедия для всех нас. Ну что ж, как вы заметили, моя работа заключается в том, чтобы искать кого–то или что–то, с целью заполнить пустоту нашей жизни — хотя я понимаю в душе, что это невозможно. И все–таки я и дальше буду пытаться это делать. Спасибо вам, Ричард. Мне очень приятно, что вы согласились поговорить со мною, учитывая ваше состояние. Желаю вам хорошо отдохнуть.

— Единственное, на что я надеюсь, — это на то, что не заразил вас своим телесным зловонием.

С этими словами он отключил связь. Оборвал свою последнюю нить, понял он, что еще связывала его с миром межличностных отношений. Наверное, я уже больше никогда не стану даже говорить по телефону. Я чувствую, что мир, окружающий меня, еще больше сузился. Боже, когда же это все закончится? Но электрошоковая терапия должна обязательно помочь, этот процесс сокращения замедлится, реверсируется или хотя бы, по крайней мере, приостановится.

Может быть, стоило бы попытаться получить помощь Эгона Саперба, отметил он про себя. Несмотря на Акт Макферсона. Нет, это безнадежно;