Игрожур. Великий русский роман про игры

Юрик вперился в экран.

«Сам там посмотришь, что сделает. Нормально будет – мне отправляй». Подписи с глазами в письме не обнаружилось. Гной понял, что только что попал к Игорьку в зависимость, граничащую с рабством. Игорёк, судя по выражению лица, тоже это сообразил.

– Щас это, подумаю, что тебе выдать… Надо, чтобы не накосорезил, а то волки там это…

Ударение в слове «волки» он почему-то сделал на последний слог. Гной хотел было что-то спросить про таинственных волков, но вместо этого подпрыгнул на месте: настойчиво затрезвонил дверной звонок. Игорёк передёрнулся.

– Пойди там это, открой. Танька забыла что-то, по ходу.

Юрик вздохнул и поплёлся в прихожую возиться с замками. Снова видеть похабных эльфиек не было никакой возможности. Стало, впрочем, окончательно ясно, что он втянут в гнусную Игорьковую орбиту всерьёз и надолго, и звёздному богатырю нужно будет приложить все недюжинные усилия, чтобы…

На пороге стояли два пузатых милиционера в полной выкладке, и вид их не предвещал ничего хорошего.

Над законом

Гной замер и молча уставился на ночных гостей. Те, в свою очередь, без особого интереса его разглядывали. Милиционеры были странно похожи, словно бы собраны на конвейере сломанным роботом – по одному чертежу, но из разных деталей: два шарообразных живота, две пары красных щёк, четыре крохотных глаза, спрятанных в жировых складках, обрамлённых, в свою очередь, серыми ушанками. От новых гостей пахло холодом, улицей и едой. У того, что слева, были усы-скобки; Гной мысленно называл такие «белорусами» в честь ансамбля «Песняры» – которого он, впрочем, в сознательном возрасте ни разу не слышал. Усатый первым и прервал молчание:

– Нарушаем, уважаемый?

Гной вопросительно вякнул. Включился второй милиционер – схема таких бесед явно была у них отточена годами практики.

– Соседи жалуются, шум, крики, блядей водите каких-то среди ночи. Документики, будьте так добры!

Разум Юрика не успевал регистрировать происходящее. Он зацепился за слово «соседи» и выглянул на зловонную лестничную площадку: выглядела она как покинутые даже супермутантами радиоактивные руины из игры Fallout 2; трудно было представить, что здесь вообще есть разумная жизнь, не говоря уже о недовольных шумом соседях. Милиционеры тем временем начали проявлять нетерпение.

– Ты что, блядь, глухонемой, что ли?

Усатый наклонился к Юрикову лицу, дохнул борщом и по слогам прокричал:

– ДО! КУ! МЕН! ТЫ! ПРЕ! ДЪЯ! ВИ!

Ах да, документы. По-настоящему Гной вспомнил об их отсутствии в первый раз с момента, когда жилистые мужчины из поезда украли его чемодан – и более неподходящего момента для этого трудно было придумать. Гной некстати вспомнил фразу из «Смертельного оружия» – про «всё, что вы скажете, будет использовано против вас в суде» – и проглотил язык. Усатый тем временем начинал уже не на шутку беситься.

На милицейские крики из зала пришёл Игорёк и повел себя самым неожиданным образом. Вместо естественного в таких обстоятельствах испуга и волнения он тонко захихикал и замахал руками.

– Это, дядь Вить, привет! Ты на него не смотри, он ебанько!

Юрик был в корне не согласен с такой оценкой, но против воли ощутил к геймеру острую благодарность – ситуация понятнее не стала, но, во-первых, он уже начал привыкать к диким фокусам, выкидываемым реальностью, а во-вторых, ему больше вроде бы ничего не угрожало.

Как скоро выяснилось, это был преждевременный вывод.

Крохотные рачьи глазки усатого окончательно спрятались в весёлых складках.

– Племяш, салют! Ты чо бузишь тут?

– Да я это, тут гости, друг с Сибири, дядь Вить…

Усатый отмахнулся от Игорькова бормотания и вдвинулся в квартиру. Убрать Гноя с дороги он даже не попытался: журналист сам увернулся с траектории туши; «сдриснул», как сказали бы уже бывшие одноклассники. Он вообще, кажется, испарился из милицейского измерения – гости синхронно стянули ушанки, обнажив один залысины, а второй довольно буйную для милиционера пегую шевелюру; пристроили на вешалку кители – это было, судя по всему, надолго.

– Жрать чо есть? – осведомился безусый у Игорька; тот замотал головой – эльфийки подчистую спороли их запасы.

Усатый тем временем заглянул в зал и принюхался.

– Гарик, ты блядей, что ли, реально приводил? Я думал, у соседа белочка опять. Тебя ж мать просила, ёб твою мать!

Эта парадоксальная речевая конструкция погрузила притихшего Гноя в лёгкий ступор; Игорёк тем временем путано оправдывался:

– Дядь Вить, это, я ж не водил, мы тут уроки…

– Да я вижу ваши уроки, дебилы, блядь, – дружелюбно заметил милиционер.

Он взял с табуретки пустую на три четверти бутылку «Извара» и допил её одним слоновьим глотком, после чего пнул носком ботинка валявшуюся на полу «Амаретто».

– Бабскую хуйню-то зачем жрёте? – он обратился к своему напарнику специальным начальственным образом: на ты, но по имени-отчеству: – Вот молодежь пошла, да, Вадим Семёныч? Мы такими не были.