Игрожур. Великий русский роман про игры

Гной побледнел и почувствовал, что по ноге начинает бежать тёплая струйка; чтобы не позориться, он первым плюхнулся на стул и стиснул ляжки, не сводя глаз со ствола. Коллеги последовали его примеру; пухлый положил пистолет рядом с собой на стол и, кажется, моментально забыл о его существовании. Поплавский икнул.

– Ты чуешь, ссаниной воняет? – поморщился Олег. – Съезжать надо из этой дыры. Я, блядь, не могу уже тут.

Пухлый светским тоном пояснил гостям:

– На завод слепых заехали по льготам, как ветераны Афганистана. Всё нормально вроде, а с туалетами, сами понимаете, ситуация катастрофическая. Не видят же ничего.

Гной зачем-то покивал, чувствуя, как струйка стекает в ботинок. Худой тем временем затушил сигарету, зажёг новую и вдруг хряснул кулаком по столу, заставив всех, кроме пухлого, подкинуться.

– Короче, блядь. Я долго с вами вату катать не буду. Я тут додиков не для того посадил, чтобы вы из себя строили этих, как их, – он покрутил пальцами, – Виконтов де Бражелонов.

Странно, подумал Гной, – слепые, а компьютерами пользуются увереннее, чем он сам.

– Ты чё там придумал себе, парашник? – обратился Олег к главному редактору. – Жить тесно стало? Это чё?

Он бросил на стол вырванную из свежего журнала страницу с обзором «Славянофилья» – причём именно ту, на которой стояла плашка с оценкой, включавшей нулевую ценность для жанра. Юрик ждал, что Поплавский сейчас расскажет наглецу, в чём заключается настоящая объективность, но вместо этого редактор вдруг взвыл бабьим голосом, перегнулся через стол и попытался облобызать усеивающие пальцы Олега перстни. Обмочившийся Гной поморщился, что не ушло от взгляда пухлого собеседника (как его зовут, понятно до сих пор не было).

– Ты покриви-то рожу мне ещё, – сказал он учительским голосом. – По частям в лесополосу поедешь. Ты кто вообще?

Молчавший до того момент Игорёк вдруг сказал совершенно нормальным нейтральным голосом, без причмокиваний и «это»:

– Так он же написал. Новенький у нас.

Все внимание волков вдруг переключилось на Гноя – если бы он заблаговременно не описался, то точно сделал бы это сейчас. Олег отодвинулся подальше от бьющегося в истерике Поплавского, прищурился и медленно забычковал сигарету в пепельнице. Заговорил с ошарашенным Юриком, однако, пухлый.

– Я тебе сейчас объясню, как это всё работает. Смотри, мы тут игры делаем.

– Хуёвые, – хмуро вставил Олег.

– Да неважно, какие. Всякие. Игры денег стоят, додики кушать иногда хотят, слепым тоже какую-никакую аренду платим. Понятно пока?

Гной, которому было абсолютно ничего не понятно и очень страшно, закивал. Слепые и додики, судя по всему, были всё-таки разными людьми.

– Дальше, – продолжал пухлый. – Игры эти потом покупают люди, денежки несут нам с Олегом Дмитриевичем. Иногда много, чаще мало. Бизнес-то, знаешь, такой…

Он помолчал, задумавшись. Гной в этом время пытался мысленно сопоставить «ребят из студии Blizzard» и двух карикатурных бандитов – получалось ведь, что разницы между ними практически никакой не было!

– И вот чтобы нам несли побольше денежек, такие люди, как вы с товарищами, должны в своих журналах писать, что игры у нас очень хорошие и покупать их надо побольше. Логично ведь?

Успокоенный рассудительным тоном собеседника, Гной кивнул уже увереннее. Звучало, конечно, ужасно, но, во-первых, действительно по-своему логично, а во-вторых, у него начало крутить живот – приближался новый, ещё более унизительный конфуз.

– Ну вот видишь, логично. А ты что нахуевертил?!

Пухлый в долю секунды превратился в человекообразного ротвейлера, готового откусить Гною лицо. Воображаемый космический богатырь на помощь не спешил: тоже, видимо, обмочился. Заткнулся даже Поплавский, чьи стенания всё это время фоном сопровождали лекцию о локальной специфике игровой разработки и взаимоотношений с прессой. Гной пытался что-то ответить, но не знал, что, плюс не мог открыть рот: челюсти свело спазмом. Вмешался Игорёк, во второй раз за столько же минут заложивший друга вурдалакам:

– А он не играл.

Гной понял, что ушёл от страшных строителей в вагоне поезда, ушёл от демонических милиционеров и от некроманта из Филёвского парка, но из этой комнаты живым точно не выйдет. Умирать а) девственником и б) описавшись не хотелось, но, судя по всему, выбора у него никакого не оставалось. Пухлый, однако, усмехнулся.

– Я вашу подтирку тоже не читаю, так что тут по мастям.

– Слушай, Костя, хватит с ними говно по жопе размазывать, – красногалстучный начал терять терпение. – С этого говномеса спроса нет, понятно же. Какие у нас прогнозы по кварталу были?

Пухлый Костя пожевал губами.

– По этой, с чертями? Ну, тысяч сто продали бы, метут сейчас такое говно не глядя. Да, соточку.

То есть, в оценке собственной игры эти люди были с Гноем в целом согласны.

– Со-о-оточку, – протянул Олег в притворной задумчивости. Очевидно было, что все необходимые подсчёты он давно уже сделал. – Этих долбоёбов, конечно, никто не читает особо, но, считай, процентов пятнадцать-двадцать они нам откусили. Это у нас, значит…

Он глянул на Поплавского и нехорошо улыбнулся.

– Торчишь ты нам, Коля.