Игрожур. Великий русский роман про игры

Дальнейшее Гной видел урывками и как бы чуть со стороны, как будто он был главным героем бездуховного и глючного приставочного экшена Driver 2. Вот он, холодно улыбаясь, подходит к кассе магазина модной одежды Chevignon с новой кожаной курткой. Вот он вылетает из магазина, провожаемый возмущёнными криками продавщицы и пинком охранника. Вот он пьёт пиво в роскошном ресторане «Ёлки-палки», заедая его салатами сразу из трёх тарелок. Вот он идёт по ярко освещённой Тверской улице по направлению к Кремлю – уверенный в себе, успешный автор лучшего в мире журнала о…

– Молодой человек.

Гной не сразу понял, что обращаются к нему. Он мирно писал на стену в подворотне у книжного магазина «Москва», чей раздел «Фантастика» был его следующим пунктом назначения. Оборачиваться на голос Юрик не стал, решив, что с его стороны это было бы невежливо.

– Молодой человек, к вам обращаются.

Да что ж такое, подумал Гной, безуспешно пытаясь закончить расставаться с пивом.

– Я… Сейчас, – выдавил он.

– Вы не знаете, где ближайший туалет?

С учётом обстоятельств вопрос был, безусловно, странным: подворотня пахла как самый настоящий туалет, а откуда-то неподалёку давно уже доносилось чьё-то чужое характерное журчание. Гной закрутил головой, пытаясь получше рассмотреть спрашивающего, но вокруг было слишком темно. Стряхивая капли, Юрик неопределённо повел плечом в сторону двора.

– Там, наверное.

– Так а хули ты здесь ссышь тогда?

Вопрос был задан совершенно нейтральным тоном, без зла, но сопровождался сильным ударом дубинкой по Юриковой почке. Игровой журналист взвизгнул и повернулся к обидчику, забыв застегнуть штаны. На него смотрел милиционер: не такой страшный, как Дядьвитя, но настроенный решительно.

– Что у тебя тут? Зассанца поймал? – спросил второй, застёгивая ширинку и выдвигаясь из мрака в нескольких метрах от Юрика.

Дальнейшее снова происходило в режиме глючного тридэ-экшена. Неместный? В Москву поссать приехал? Что значит «какая регистрация»? Тысяча? Другие предложения будут или проследуем оформляться? Две пятьсот? На барабане сектор приз, га-га-га. Всего доброго, молодой человек. Больше не нарушаем.

Гной пришёл в себя во всё ещё пустой Игорьковой квартире и подвёл неутешительные итоги: за неполные два часа он получил гонорар, поужинал в ресторане, получил по почкам и лишился всех денег до копейки, – вернувшись, таким образом, на исходную позицию. Хорошо хоть милиционеры не подвергали его психологическим истязаниям. В отличие от кошмарного Дядьвити, они предпочитали переходить сразу к сути вопроса – именно поэтому, наверное, и топтали по вечерам ледяные столичные улицы вместо того, чтобы в рабочее время есть варенички с маслицем, запивая водочкой.

Гной вздохнул и вспомнил одно из любимых маминых выражений: «Не жили хорошо, не надо и начинать». Он никогда не понимал его смысла и неоднократно пытался выяснить у мамы, что имеется в виду, но гражданка Неловко в такие минуты просто смотрела сквозь него, кусая губу. Зато теперь всё стало понятно: круговорот гонорара в московской жизни иллюстрировал эту присказку как нельзя лучше.

Живот Гноя резко крутануло, а во рту появился привкус салата с креветками из «Ёлок-палок». На мысленном образе «креветки» журналист вскочил и с рёвом бросился в туалет – гонорар в буквальном смысле выходил боком. В процессе расставания с салатом измученный Гной услышал скрежет ключа в замке; Игорёк затопотал по квартире, защёлкал зажигалкой, ненадолго затих, а потом забарабанил в туалетную дверь.

– Слышь, это, Юрец, ты сотэн забрал? Как менять будешь, мою половину, это, не меняй, мне бачи нужны.

Хорошо жить, судя по всему, начинать было действительно не надо.

Ещё до волшебного превращения богатства в долг Юрик решил: Игорька необходимо поставить на место. Словно паук, он опутывал своими зловонными сетями всё, к чему прикасался, впускал жало (Гной с содроганием вспомнил развратную эльфийку Танадриэль) и заражал ядом. Жертвами его манипуляций уже пали Анечка, карьеры Гноя и Поплавского, половина гонорара – и это всего лишь за несколько дней! Необходимо было положить конец этому беспределу! Гной решительно распахнул дверь туалета.

– Так! – сказал он. Юрик планировал произнести это слово резко, со звоном металла, но получилось визгливо и даже как-то истерично. Отступать, впрочем, он не планировал. Теперь это было делом принципа!

Игорёк стоял посреди комнаты почему-то в одних трусах и откусывал от буханки хлеба. На восстание Гноя он никаким видимым образом не отреагировал – только вопросительно посмотрел сквозь облепившие всё лицо крошки.

– Я не буду терпеть!.. – затараторил Юрик. – Предатель! За что Поплавского?! Я этого так не оставлю!..

Хозяин квартиры покивал и ответил:

– Ну и пошёл, это, на хуй отсюда. Полтос верни только.