Игрожур. Великий русский роман про игры

Фокусник ожидал их у входа в «Лисичку» и оказался долговязым худым мужчиной в цилиндре и с грязной спортивной сумкой; в атмосферу Западносибирского ордена Ленина парка культуры и отдыха имени Ленина В. И. он не вписывался и казался дикой галлюцинацией, посетившей угасающий разум именинника. Ощущение дополняло умильное выражение, застывшее на лице иллюзиониста, – оно, впрочем, при виде Юрика и Сулеймановича сменилось удивленной гримасой.

– Это, что ли, мальчик? – спросил фокусник отчима. – Вас про репертуар не предупреждали?.. Я, как говорится, по детишкам больше.

– Заметно, – непонятно ответил Виктор Сулейманович, косясь на цилиндр. – Я отказываюсь понимать, почему Лена так к нему относится… Здоровый дебил… Ладно, знаете, вот деньги, придумайте там что-нибудь, я пошёл.

Он сунул фокуснику несколько купюр, плюнул на землю, развернулся и ушел, не сказав Гною ни слова.

В пустой по случаю буднего дня и спецмероприятия «Лисичке» оказались заняты два стола: за одним сидела одетая в розовое шифоновое платье Туша, за другим – Леша Корявый и несколько незнакомых Юрику бурситетчиков. Из динамиков играла веселая песенка «В траве сидел кузнечик». Не обращая внимания на сюрреалистический характер происходящего, Гной понуро добрел до пустого дальнего стола и опустился на стул, глядя прямо перед собой. Туша издала вопросительный звук, за бурситетским столом завозились, но тут песня про кузнечика прервалась, вместо неё включился цирковой марш, и под аккомпанемент «та-там-тарарам-тарам-там-тарам» в зал из подсобного помещения ворвался фокусник, жонглируя тремя грязными теннисными мячиками.

– Сука, – восхищенно ухнул кто-то из гостей.

– Здравствуйте, дорогие ребята! – закричал фокусник, после чего уронил все мячи и с недоверием оглядел собравшихся. Туша запоздало взвизгнула и зааплодировала. Цирковой марш пошёл на новый круг.

– Так ты продолжай, – заорал Корявый. – Нормальная тема!

– Я, вы знаете, наверное, пойду… – фокусник попятился обратно в подсобку, забыв о раскатившихся мячах.

– Я тебе… то есть, вам пойду! – вдруг услышал Гной свой визгливый голос. – Заплачено! Партия сказала «надо»!

Вечеринка (формально являвшаяся полдником) вдруг с места набрала бешеную скорость и понеслась по безумной траектории. Бурситетчики уговорили иллюзиониста поджечь жонглерские мячи; Туша подсела к Гною и оказалась (если зажмуриться) вовсе не такой страшной, как он почему-то думал; недовольная официантка принесла мороженое, куда-то исчезла и вскоре вернулась с тремя бутылками водки и уже довольная. Под аккомпанемент закольцованного циркового марша время летело незаметно: за водкой бегали ещё два раза. Под вечер из путаного бормотания мертвецки пьяного именинника бурситетчики заключили, что завтра его отправляют в армию, – и преисполнились уважения.

– Ты, братан, на тюрьму бы лучше заехал, – советовал новый лучший друг Гноя со странным именем Сисяра. – Там как себя поставишь, так и будет, по людским законам. А в армейке как ни ставь, первый год пизды будешь выгребать каждый день, особенно в Чурбанистане. Зато потом…

Сисяра с удовольствием рассказал, что будет происходить на второй год, близко к тексту процитировав при этом сразу несколько рассказов Старшего Следователя Упыря про игру Quake (только без игры Quake). Надо же, вяло думал Гной, как широк круг почитателей таланта ценного автора «Мании страны навигаторов»!..

Постоянно порывавшийся сбежать фокусник в какой-то момент смирился с неизбежным, выпил, занюхал обгорелым мячом и расслабился. Из его рассказов стало понятно, что, вообще-то, он работает самым настоящим артистом цирка, а детишки – это так, хобби.

– Кстати, молодые люди, вы не против, если мои друзья заглянут к нам, если можно так выразиться, на огонек?

Молодые люди были не против. Гной в этот момент спал в Тушиных объятиях и пропустил существенную часть драматургии вечера; когда он проснулся, его налитым кровью глазам предстала следующая картина: уголовного вида юноши пили на брудершафт с карликами, Леша Корявый в цилиндре тискал официантку, за соседним столом невозмутимо читал газету человек в обычной человеческой одежде и полном клоунском гриме. Гремел цирковой марш. Человек-клоун заметил копошение виновника торжества, покосился на Юрика из-за газеты и спросил:

– А когда детишки придут?

Остаток вечера был похож на экранизацию картин Иеронима Босха режиссером Робом Зомби. Гной ощупывал складки Туши, плакал и называл её Татьяной. Карлики избили Сисяру, залив всю «Лисичку» кровищей. В помещении выбило пробки, и в наступившей стигийской тьме фокусник с хохотом жонглировал пылающими мячами, причём пьяным делал это гораздо четче и профессиональнее, чем трезвым. Кто-то насрал в цилиндр. Приехала милиция…