Игрушка для бизнесмена

Пытаюсь разорвать сдавившее грудь кольцо, но оно только сильнее сжимается.

Он молчит и молчит, будто дает мне возможность сотню раз прокрутить его слова в голове, чтобы они отпечатались там и остались навсегда. Они отпечатываются. И это как получить по голове молотком.

— Я предлагаю тебе официальные отношения, — произносит он вдруг, но его слова не рождают во мне даже трепета.

Все мои чувства сейчас закупорились. Заблокировались.

— Официальные? — смотрю на него, открыв глаза.

— Мне сорок шесть. Я бы хотел, — почесывает он пальцем нос. — Детей. Я думаю, мы можем неплохо поладить. Ты не глупая, а я не хочу плодить идиотов.

Его слова приводят меня на грань! На грань бездумного судорожного смеха.

Разве не этого я хотела?! Разве нет?!

И пока смотрю на него, просто ору внутри себя, пытаясь осмыслить все это. Все, что творится в моей жизни. Ко времени или нет, его предложение — это удавка! Он мужчина. А еще он богатый мужчина. Именно эта разница между нами, а не разница в возрасте, самая кричащая. Для такой, как я, стать частью жизни такого человека — это значит полностью передать ему контроль над своей. Если когда-то я думала, что в этом нет никакой чертовой проблемы, то сейчас… сейчас меня знобит от такой перспективы. Моя свобода вдруг становится необходима мне, как воздух…

“Он не для тебя”, — слышу голос в своей голове и хочу за нее схватиться, но вместо этого хватаюсь за свое запястье. Хватаюсь, с рычанием бросая этому голосу “отвали”.

Метнув глаза вслед за моей рукой, Алиханов очень вкрадчиво советует:

— Не делай глупостей. Лучше возьми время подумать.

Смотрю на него, не моргая и радуясь тому, что у меня есть личное пространство. В этом городе у меня есть свое место, и прямо сейчас я хочу покинуть это место.

Может это максимализм! Но в своей жизни я ела дерьмо слишком часто, чтобы не понимать, что чувствую прямо сейчас!

Сдернув с руки браслет, кладу его на стол, говоря:

— Он меня душит. А я не хочу задыхаться.

Его глаза впиваются в мое лицо, но с меня на сегодня хватит.

Схватив со стола телефон, ухожу, мечтая поскорее вдохнуть свежего, пусть и грязного, московского воздуха.

Глава 13

— Я люблю свою работу… — бормочу, ткнувшись лбом в холодную поверхность шкафчика. — Я люблю свою работу, — повторяю, сбрасывая балетки, которые, черт бы их побрал, будто деревянные и никак не хотят разнашиваться.

Стащив с волос резинку, с рычанием тру их у корней, собираясь таким образом избавить свою голову от всех мыслей, потому что мой рабочий день закончен, и я не хочу тащить домой мысли о работе. Я провожу здесь столько времени, что можно смело оставаться тут на ночь. Моя работоспособность удивляет даже невыносимую рыжую Стасю, но не удивляет меня.

Все дело в том, что в последние дни мне под кожу будто запустили молнии, которые перестают жалить и царапать только когда я безостановочно двигаюсь или сплю, как абсолютный труп.

А еще мне постоянно хочется что-нибудь бить или портить. Я бы могла решить, что все дело в месячных, но я… кажется… я не могу припомнить, когда они были у меня в последний раз. Кажется, это было еще на квартире у Марины, а я не живу на ее матрасе уже почти два месяца.

— Дерьмо… — шепчу, стягивая с себя черный рабочий пиджак и шейный платок с фирменной эмблемой.

Не то, чтобы я по ним соскучилась.

Мои месячные и раньше скакали по календарю, как ненормальные, но если так пойдет и дальше, я боюсь наделать глупостей, вроде тех, чтобы двинуть кедами сорокового размера по физиономии очередной мажорки, которая, заставив меня перевернуть весь склад с одеждой вверх тормашками, вдруг понимает, что вообще-то хотела сумку.

Бурление в моей крови какое-то неконтролируемое. И за прошедшие четыре дня оно никак, черт его дери, не уймется.

Может быть в прошлой жизни я топила котят?

Иначе за что на мою голову свалился Роман Гец и портит, портит, портит мне кровь, даже не прикладывая к этому никаких усилий! Ему не нужно ничего делать, просто выскочить, как черту из табакерки, когда я этого не жду.

Схватив с полки свитер, снова ударяюсь лбом о шкафчик, только на этот раз посильнее.

Я не хочу никого видеть!

Ни его самого, ни его партнера по бизнесу Алиханова, или чем они там вместе занимаются!

Мне не интересно… чем они занимаются.

И я ничего не хочу знать о личной жизни Романа Геца. Больше никогда ничего не хочу о нем знать.

— Ф-ф-ф-ф… — выдыхаю, глядя на свои босые ноги.

Ни про него, ни про раскосую американку.

Но мне хочется дать себе оплеуху за то, что и четыре дня спустя я думаю о том, что на ее аристократических пальцах не было колец, хотя бы отдаленно напоминающих помолвочные.

Хотя что вообще я могу знать о том, какие кольца на помолвки дарят миллионеры своим “избранницам”? Но клянусь, так, как после одной единственного разговора с ним, я не… не психовала уже миллион лет.

Хлопок двери дергает мои плечи.