Игрушка для бизнесмена

Обернувшись, вижу Таисию, которая по большей части самая настоящая стерва, но даже она кажется мне обычной женщиной, после всех моих “новых” знакомых. Даже несмотря на безупречное несоответствие ее внешности возрасту, я не приняла бы ее за свою ровесницу.

Сняв с вешалки свое дизайнерское пальто, она вдруг говорит:

— Тебе нужен выходной.

Быстро надев свитер поверх черной футболки, просовываю ноги в ботинки.

— Алена на больничном, и… — объясняю, надевая свой пуховик.

— Ты уже всем все доказала, — перебивает она меня, обернувшись через плечо. — Я не хочу, чтобы ты сгорела свечкой. Возьми выходной и… — закатив глаза добавляет. — Подрежь волосы. Коса до пояса не в тренде примерно с позапрошлого века. Это мой личный совет.

Машинально провожу рукой по волосам, мысленно с ней соглашаясь. Мне следовало сделать это давным давно.

— Спасибо… — откашливаюсь, забирая свою сумку.

— В пятницу у меня небольшое мероприятие, — ее голос нагоняет меня у двери. — Встречаюсь с подругами в клубе. Если есть желание, можешь присоединиться.

Посмотрев на нее удивленно, понятия не имею, что ответить.

Я с трудом представляю, что у ее подруг могут быть не раздвоенные ядовитые языки, и, по правде говоря, мы с Ксюшей собирались пойти в кино. Она тоже считает, что мне нужен выходной.

— Я… м-м-м… с удовольствием, — бормочу, наблюдая за тем, как она достает из-под ворота пальто свои волосы.

— Отлично, — подкрашивает губы.

Не дожидаясь хоть каких-то объяснений, выскальзываю за дверь, в глубине души понимая, что клубные тусовки — это что, от чего меня воротит. Я прозябала в московских клубах слишком долго, чтобы все они стали мне поперек горла до самого настоящего отвращения. Изнанка многих вещей быстро отбивает к ним тягу, но с тоской понимаю, что у меня вряд ли был шанс отказаться…

Снег похож на ледяной дождь, но глядя на улицу через стеклянную дверь, по которой барабанят тяжелые капли, я не думаю о чертовой погоде!

Приоткрывая рот, я не думаю о погоде!

Я думаю лишь о том, как не подохнуть от проклятого сердечного приступа, потому что у тротуара, мигая красными огнями аварийки, стоит спортивный “мерседес” чокнутого, вызывающе индивидуального и невыносимо знакомого цвета “серый хамелеон”.

Все мысли на секунду вышибает из головы, и я даже не пытаюсь за них хвататься. Просто смотрю. С колотящимся сердцем смотрю на то, как открывается водительская дверь, и даже глубокие дождливые сумерки не мешают мне как следует разглядеть водителя. Одетый в черную короткую куртку, он обходит машину и ступает на тротуар, заталкивая руки в карманы и глядя на дверь бутика.

Вцепившись в длинную дверную ручку, пытаюсь дышать, но это трудно! Особенно, когда я понимаю, что он смотрит прямо на меня и терпеливо ждет, когда я наконец-то перестану быть статуей.

Я перестала бы ею быть, но я отчаянно пытаюсь вспомнить, почему не должна садиться в его машину. Я не должна была садиться в нее и тогда, в той другой жизни, но я села и… теперь он есть в моей жизни. Он приходит в нее и уходит, когда ему вздумается, только на этот раз я сама решаю, пускать его в нее или нет!

Толкнув дверь, шагаю под дождь, не замечая ни этих капель, ни ударяющего по лицу ветра. И чем ближе я подхожу, тем отчетливее вижу этот неподвижный тяжелый взгляд.

ОН всегда смотрит на мир так — тяжело и пристально, и если бы я не знала Романа Геца лучше, решила бы, что он самая настоящая, черт возьми, ледяная глыба, но в нем нет ничего ледяного! Иначе я никогда не смогла бы втрескаться в него по самые уши…

Повернув голову, он протягивает руку и открывает пассажирскую дверь, не оставляя мне сомнений в том, на кой черт сюда притащил.

На его щеках капли дождя, и в волосах тоже. Остановившись рядом, поднимаю лицо и изучаю породистые черты, любезно спрашивая:

— Ты что, заблудился?

Кажется, выводить его из себя еще приятнее, чем с ним трахаться. И даже то, что он старше на десять лет и, просто черт возьми не сомневаюсь, опытнее в любом вопросе, меня не волнует!

Выждав достаточно, чтобы из себя начала выходить я, все же снисходит до ответа.

— Чтобы заблудиться, мне пришлось бы очень сильно постараться, — глядя в мое лицо с высоты своего роста, сообщает господин Гец.

Из-под густых бровей его глаза касаются моих.

— Это потому что ты слишком умный? — с удовольствием интересуюсь я.

— Это потому что я стараюсь не тратить время на бесполезные занятия.

— Тогда, что ты тут делаешь?

Выражение его лица и прищур глаз настолько говорящие, что мне даже ответа не нужно.

Просто поразительно, и это в очередной раз заставляет меня приоткрыть рот!

Он сам не знает, зачем он здесь…

Это открытие приводит все мои чувства в диссонанс.

Сглотнув, позволяю его глазам прожигать мои сколько угодно, но мой запал вдруг гаснет. Может потому что я устала ежесекундно бороться за все подряд, а может потому что я не хочу искать причин его появления вместо него самого, особенно, когда тихим, но твердым голосом он все же произносит:

— Просто сядь в машину.

Подойдя к нему вплотную так, что мой пуховик касается его груди, спрашиваю:

— А если не сяду?