Игрушка для мажора

— Не нужно делать таких поспешных выводов, — вмешивается отец. — Ты сейчас эмоционально нестабилен и не способен принимать здравые решение, так что лучше оставить этот разговор до лучших времён.

— Эти времена никогда не настанут, — усмехаюсь. — У неё был шанс стать моей матерью — и она его упустила. Так что пусть при любом раскладе катится к чёрту.

Безразлично пожимаю плечами и выхожу из кабинета; придётся как-то мириться с мыслью, что я урод, и при этом не натворить чего-то такого, за что потом придётся расплачиваться отцу.

Ноги сами несут меня в комнату Вари; я не хочу никого видеть и при этом не хочу быть один, а она единственный человек, с которым я могу не слететь с катушек окончательно. И даже если она попытается выставить меня за дверь, я не сдвинусь с места, а у неё не будет выбора — я лишил её его ещё в тот день в «Утопии».

Дверь её комнаты приоткрыта; в коридор просачивается приглушённый свет, но он становится ярче, когда я без стука распахиваю её. Варя сидит на стуле, притянув одну ногу к груди и положив щёку на стол, и бездумно крутит на его поверхности ручку, словно волчок. Раздражающее зрелище, но оно прекращается, когда девушка испуганно вскакивает на ноги — не слышала, как я пришёл. Я вижу, что она собирается наброситься на меня с обвинениями, а потом замечает выражение моего лица, и сразу замолкает. Мне не приходится ничего говорить, ведь она и так всё знает; несколько секунд нерешительно поджимает губы, а после делает то, к чему я оказываюсь не готов.

Обнимает меня, буквально вжавшись в тело.

От такого я на секунду торможу, но не испытываю желания оттолкнуть её; Варя будто читает мои мысли — сцепляет руки за моей спиной так, что я чувствую каждую косточку её тела, впившуюся в меня. Как-то это всё выглядит чересчур интимно, я точно рехнусь от крайностей, в которые меня швыряет последний месяц. Стискиваю девушку в объятиях, чувствуя себя при этом полным дебилом, но мне терять уже нечего, так что для полной картины я ещё и утыкаюсь лицом в её макушку.

Если бы месяц назад мне кто-то сказал, что я буду что-то чувствовать к нищенке с периметра, я прописал бы ему в челюсть — желательно до хруста.

— Можно я с тобой побуду? — глухо бормочу в Варины волосы.

Она кивает, продолжая обнимать меня.

— Почему ты возился со мной после падения? — неожиданно спрашивает.

— А почему ты обнимаешь меня сейчас? — фыркаю в ответ.

Девушка утыкается носом в моё плечо.

— Вряд ли наши причины совпадают. Я просто хотела поддержать тебя, потому что у тебя не семья, а гадюшник какой-то.

Не нужно быть гением, чтобы прийти к такому заключению — достаточно просто понаблюдать за нашими с родителями отношениями недельку-другую, и всё сразу встанет на свои места.

— Что тебя связывает с Калугиным?

Этого вопроса я сам от себя не ожидал; но если я хочу предложить ей «дружбу», то придётся сначала разобраться с конкурентами — если они конкуренты, конечно. На этот раз Варя отстраняется и удивлённо смотрит в моё лицо.

— С чего такой интерес? Или ты просто ищешь ещё один повод позубоскалить?

— Мне не нравится, что ты с ним флиртуешь, — отрезаю. — Тем более под крышей моего дома.

И почему мне кажется, что мы сейчас снова разругаемся?

— Я с ним не флиртую! — хмурится девушка и отступает. — А даже если и так, тебя это не касается.

— Ещё как касается! — тоже повышаю тон. — Увижу его рядом с тобой ближе, чем на метр — он покойник, обещаю тебе.

— Ты…

Она точно хотела сказать что-то крепкое и явно для неё не характерное, но вовремя прикусила язык. Вместо этого предпочла спастись от меня бегством, но в этом доме не так много мест, в которые она могла бы пойти: сад, крытый бассейн, площадка на крыше — особо выбирать не из чего. Обыскивать весь дом впадлу — особенно ночью, когда уже валит с ног от усталости — но я хотел довести начатое до конца и сказать то, что я собирался сказать ещё час назад, когда вернулся с «прогулки».

И я почти уверен, что она захочет мне вмазать.

Выхожу в гостиную и пытаюсь рассуждать, как Варя, но мы настолько разные, что это просто пустая трата времени; решаю первым делом проверить крышу, а уж потом всё остальное. Поднимаюсь на второй этаж — свет в кабинете отца всё ещё горел — а оттуда иду к лестнице, ведущей на крышу; пару дней назад Варя как раз спрашивала, куда она ведёт, и можно ли ею пользоваться — если бы я знал девушку, то сказал бы, что она сейчас там. Поднимаюсь наверх и реально вижу её, стоящую у самого края и вцепившуюся в перила.

— Ты не сможешь бегать от меня вечно, — улыбаюсь одними губами; Варя вздрагивает от неожиданности — не думала, что я так быстро её найду? — и улавливает мой серьёзный тон. — Нам всё равно придётся поговорить.

— Мы уже «поговорили», — устало отвечает. — По-моему, у нас не получается общаться.

— Это потому, что мы оба не слушаем друг друга. — Не верится, что я это говорю — будто в меня вселилась девчонка. — Если бы я мог отбросить своё раздражение и упрямый характер, то ты точно смогла бы смотреть на меня без страха или обиды. И я почти уверен, что если я поменяю отношение к тебе, то это будет взаимно.