Игрушки для императоров 1. Лестница в небо

— Почему нет? Еще как! — Кампос показал все тридцать два зуба. — Есть такое право, «право сильного». Оно везде, оно рулит нашей жизнью. Закон — лишь отговорка для власти, чтобы её не свергли в горячке расстроенные слабые. На самом же деле кто сильный — тот и прав. Богатые сильнее бедных, бедные ничего не могут сделать богатым, богатые диктуют всем свою волю, и любое сопротивление их воле будет жестоко подавляться. Потому что они сильные! Кланы рулят средним классом. Средний класс — работягами. ДБшники и ИГэшники — бандерами и гвардией. Эскадроны вершит свои законы в кварталах. Это жизнь сеньора! Это система! И в этой системе ты должен занять свое место. А если не захочешь, как не хочет Шимановский, тогда тот, кто выше, сгноит тебя по праву сильного!

Катарина гулко похлопала в ладоши.

— Браво, мальчик! Хорошо придумал! А тебе не приходило в голову, что система может ударить по тебе?

Кампос усмехнулся.

— Не ударит. Я на своём месте.

— Разве? — она картинно удивилась. — Ну, хорошо. Смотри. — И она извлекла из кармана на груди пластиковую карточку золотого цвета. — Императорская гвардия, второе управление, майор де ла Фуэнте.

Кампос удивленно открыл рот и отступил на шаг. То же попытались сделать остальные.

— Значит, императорская гвардия рулит бандитами. Я, как представитель императорской гвардии, имею право рулить тобой, представителем бандитов. И ты не можешь идти против меня, поскольку это право сильного. Ты же не будешь уподобляться неудачнику Шимановскому? — елейно проворковала она последнюю фразу.

— Я… Ну…

Тон сеньоры майора резко, буквально моментально превратился в лёд.

— Я приказываю тебе вылизать мои сапоги! По праву сильного!

Все, находящиеся вокруг, поняли, запахло жареным. О банальном завершении разговора речи больше не шло — просто так, без драки, она никого не отпустит.

Но их много, десятикратный перевес, и хотя чувствовали себя дружки Кампоса неуверенно, всё равно являлись сильными противниками.

Впрочем, сеньора Катарина будто бы не замечала окружающих урок, пёрла на Кампоса напролом, грозно сверкая глазами.

— Я приказываю тебе вылизать сапоги, по праву сильного! ТВОЕМУ праву!

Тот отступил ещё шаг назад, но вдруг ехидно оскалился — решился драться. Это почувствовали и мгновенно воспрянувшие урки.

— Да пошла ты!

Дальнейшее мелькнуло за считанные секунды, я еле успевал понимать, что происходит.

Катарина подалась резко в сторону, как бы уходя от возможного удара, руки её скользнули за спину, за пояс, и вынырнули оттуда с двумя небольшими огнестрельными пистолетами.

Паф, паф! — раздалось на всю улицу. Двое урок отшатнулись, держась, один за левое, другой за правое плечо. Паф. Паф. Паф. Паф. Она развела руки в стороны и без остановки засадила по тем отморозкам, которые могли напасть на нее сзади, с обеих рук, не целясь. Ну, это только казалось, что не целясь, над её глазами выихрилось два козырька с прицелами. Есть такая методика, стрельба с двух рук — очень сложная. Говорят, даже в спецслужбах далеко не каждый может её осилить. Мозг должен анализировать одновременно три вида: два изображения прицела от камер на пистолетах, по одному на вихрях над каждым глазом, и реальный мир вокруг, подстраивая под него картинки прицелов. Буквально единицы осваивают эту технику, и сомневаюсь, что ею владеют поголовно даже в корпусе.

Катарина целилась. Потому, что палила не на убой — в основном пули пролетали мимо, пугая, лишь один из подонков схватился за простреленную руку.

Урки грянули врассыпную, за машины, прижимаясь к земле и для чего-то закрывая головы руками. Лишь один из тех, что стоял напротив, попытался на неё напасть. Она обработала его за доли секунды: заблокировала замах, развернула, отводя руку за спину, и ударила рукояткой по затылку. При этом не выпуская оружия из рук.

Паф.

Бенито Кампос, решивший дать стрекоча, свалился между машинами с простреленной ногой.

— А тебя я не отпускала!

Сеньора грозно подошла к нему и повесила на лицо такую плотоядную улыбку, что я бы на его месте тут же попросил себя пристрелить. Бедняга Бенито затрясся от страха, попытался отползти, но на его пути крепостью встало крыло «Фуэго».

— Мальчик, ты не слышал, что я сказала?

Он начал кричать ей в лицо нечто нечленораздельное и уж никак не печатное. Катарина, не торопясь, убрала пистолеты за пояс, наклонилась и сложенными в лодочку ладонями двинула ему по ушам.

Раздался рёв. Я приглушил звук и отвёл одного из дронов чуть назад, чтобы лучше видеть.

— Шимановский, выключи панель! — вдруг произнесла она, глядя вроде на Кампоса, но куда-то мимо.

Я не шелохнулся.

— Шимановский, накажу! — Сеньора предупредительно покачала головой. — Я вижу всё, что показывает терминал.

Я выключил. От греха подальше. Изображение, но не звук — звук оставил.

Дальнейшее представляло собой гулкие и хлюпающие удары, ор, мат и стоны, типа «Нет, не хочу!» и «Нет, не надо!».

Через несколько минут люк открылся, она влезла назад с самым серьезным озабоченным видом и переключила терминал на управление машиной. Я увидел «Эсперансу» как бы изнутри, контуры и профили всех деталей в объёме.