Игры Боэтии (СИ)

Первым на плаху потащили орка. Доблестный гро-Харр решил, что терять ему больше нечего, учинив грандиозное и беспорядочное побоище с городскими стражниками, пришедшими им на выручку горожанами и имперскими рыцарями. Это напоминало неравный бой огромного горного медведя со стаей насевших на него охотничьих собак. Медведь ревел, размахивал лапами, крошил черепа и хребты, но в конце концов пал, уступив числу нападавших. Халага свалили с ног и наполовину оглушили — только так людям удалось вынудить орсимера опустить голову на срез колоды. Палач, напяливший на голову наскоро сшитый мешок из красной ткани с двумя криво прорезанными дырками, для пробы замахнулся топором. Тяжелым топором лесоруба с длинной рукоятью и острым, хищно изогнутым и слегка выщербленным лезвием. Тони мельком подумал, что надо бы зажмуриться или хотя бы отвернуться. Лучше он будет вспоминать падающий снег над Ореховым урочищем, и несколько седмиц, прожитых бок о бок с замкнутым, озлобленным альтмером. Халагу надо было покинуть их при первой же возможности, и прихватить с собой Николетту. Теперь Клинок мертва, спустя несколько ударов сердца орсимер тоже будет мертв, а за ним последует Рингилл. Или эльфа оставят напоследок?

Луч вынырнувшего из пепельно-голубоватых облаков солнца ослепительно сверкнул на летящем поверх людских голов металлическом предмете. Тяжелый боевой молот врезался в опускающийся на шею гро-Халага топор, вырвав оружие из рук палача.

— Прекратить, — голос звучал чуть надтреснуто, как случается с людьми на исходе лет, но был преисполнен сдержанной силы и уверенности в том, что ни одна живая душа не осмелится выступить против. — Довольно крови.

Головы собравшихся на площади Мрачного замка одна за другой поворачивались в сторону распахнутых ворот. Глаза изумленно расширялись при виде простой и незамысловатой картины: в ворота неспешным шагом вошел мужчина— имперец средних лет, сопровождаемый молодым, долговязым и широкоплечим нордом. Норд немедля устремился к возвышению для казней, подобрал молот, движением бровей посоветовал палачу уносить ноги и щелкнул гро-Харра по бугристой макушке:

— Подъем, легат.

Орка не надо было просить дважды. Он вскочил, слегка пошатываясь и налитыми кровью глазами выискивая, кому бы переломать кости.

— Угомонись, — посоветовал ему нордлинг. — Рингилл, протяни руки.

Короткий взмах молота с легкостью раздробил и железные, и посеребренные оковы альтмера. Павшая Звезда потер запястья. В его взгляде читалась легкая озадаченность столь быстрой сменой событий.

Приглушенное жужжание недоумевающей толпы с каждым мгновением нарастало, становясь все громче и яростней.

— Тихо, — не прикрикнул, но попросил горожан Тор. Голос нордлинга пронесся по площади, подобно отголоску дальнего грома — он еще ворочается в тучах за скалистым горизонтом, но очень скоро будет здесь. Горе тому, кто не сыщет себе надежного укрытия. — Помолчите, дети Севера. Тот, кто сидит на Рубиновом троне, будет говорить с вами, — он перешел на зычный шепот: — Тони, Рингилл, спускайтесь сюда. Хагал, убери колоду.

Орсимер двумя могучими толчками скинул деревянную плаху наземь. Император Тамриэля вступил на освободившееся и не запятнанное кровью возвышение, обратившись к взволнованно гудящему людскому морю:

— Подданные Империи. Леди и лорды, ярлы и рыцари, бонды и горожане. Жители Скайрима. К вам обращаюсь я сегодня не с увещеваниями и приказанием свыше, но с просьбой простить и постараться понять.

После этих слов воцарилась тишина. Было слышно, как испуганно гавкнула собака и в дальнем конце двора упало и покатилось что-то тяжелое. Всходило солнце, разгоняя туман и сырость. Тит Мид стоял посреди внутреннего двора Мрачного замка, ветер с моря трепал коротко остриженные, с пробивающейся обильной сединой волосы императора. Его голос звенел отлитой в бронзе скорбью, проникая в каждое сердце.

— В годы Великой Войны, памятной многим из вас, мною и моими доверенными приближенными была совершена чудовищная ошибка. Руководствуясь благими целями и полагая, что действуем во благо народов Тамриэля, мы просчитались. Нас ослепила месть и обуяла жажда крови. Мы забыли о том, что с времен сотворения Тамриэль принадлежит не только людям. В гневе своем, на дымящихся руинах столицы, мы воззвали о помощи к небесам и были услышаны. Но дарованная нам помощь оказалась с изъяном и червоточиной. На золотой тарелке нам поднесли гнилой плод, и мы с радостью съели его, не заметив подвоха. Яд тек в наших жилах, яд отравил наши мысли и все, к чему мы прикасались. Змея вползла в наш дом и свила там гнездо, а мы были не в силах ее изгнать, ибо подпали под ее чары. Советница Катария, таково было ее имя. Но прозвище ее, и личина ее были насквозь фальшивы, служа маской для демона.

Толпа в ужасе вздохнула. Тони украдкой дернул альтмера за рукав, одними губами вопросив: «Он рехнулся?» Рингилл мотнул головой, пальцем указав: «Слушай».