Игры Боэтии (СИ)

— Да, то был явившийся Извне демон! — внятно и громко повторил император на случай, если кто-нибудь, страдающий врожденно глухотой, не расслышал. — Демон, вынуждавший меня совершать поступки, которых я нынче стыжусь, проливать кровь невинных и уничтожать то, что было дорого нашим старшим братьям по крови. Но вчера... вчера случилось нечто, освободившее мой дух из липкой паутины обмана. Нашлись те, в чьих сердцах достало отваги и доблести выступить против демона, нанеся ему смертельный удар. Вот они, перед вами. В своем искреннем неведении вы только что намеревались их казнить.

Над площадью пролетел общий вздох — как дуновение морского ветра.

— Люди Скайрима, печальную весть принес я вам, — тихо и печально произнес Тит Мид, — в кровопролитной схватке, что произошла вчера, пал ваш наместник, Лофт Лаувейссон. Я знаю, вы уважали и любили его, а его душа всецело принадлежала Скайриму и его детям. Мы никогда не забудем его, и будем свято беречь память этого человека, погибшего во имя справедливости, — он выдержал приличествующую случаю долгую горестную паузу. — Разум мой очистился и преисполнился отвращения к самому себе. Одолеваемый душевной слабостью, я оставил моих подданных и бежал прочь из Мрачного замка. Я искал уединения и утешения, обретя его у алтаря Талоса, хранителя духа Империи, по наущению демона отвергнутого и забытого нами. И там... — он вскинул голову, точно боевой конь, заслышавший тревожную перекличку зовущих в битву рогов, — там мне был явлен знак свыше. Я встретил юного воителя, обладающего древним и могущественным даром скайримской земли, способностью Довакина. Мы потолковали. Как мужчина с мужчиной. Я осознал всю глубину своих заблуждений. Понял, что мое невмешательство вновь приведет к гибели невинных. И я вернулся. С тем, чтобы сказать вам — эти Игры Боэтии были последними.

Он кивнул Тору. Норд втянул воздух, и Тони невольно присел, невольно порываясь накрепко зажать ладонями уши. Но Тор не обрушил на Солитьюд всесокрушающий вопль, но тихо, почти ласково выдохнул одно-единственное короткое словечко, Суу.

Факел в бронзовой чаше погас, рассыпавших тысячью оранжевых искр. Оказавшиеся поблизости шарахнулись назад, торопливо стряхивая попавшие на одежду угольки и затаптывая их.

— Больше никаких Игр! — разъяренным быком проревел император, побагровев от натуги. — Никакой крови, пролитой якобы во имя давней мести! Никаких убийств! Мы положим конец договору Золотого Конкордата и заключим мир с Саммерсетом! Мир, вечный как Тамриэль, нерушимый, как скалы Глотки Мира!..

«Николетта бы одобрила, — подумал Тони. — Мир — это хорошо. Любой дурной мир лучше нового Грозового Междуцарствия. Вот только за десять послевоенных лет между нами и альтмерами накопилось слишком много взаимных обид, которые не забудутся по мановению имперской длани. Интересно, Тит Мид в самом деле узрел свет и раскаялся? Или на него от души наорал Тор? А что, если все это — грандиозное надувательство, и Боэтия просто-напросто влез в шкуру императора? Не проверить ведь, Роза-то разбилась...»

— Рингилл! — зашипел охотник за сокровищами, пока император убеждал растерянных и опешивших подданных в том, что жизнь людей и меров станет намного лучше, когда они перестанут изводить друг друга — Слушай сюда! Мне пришла в голову мысль...

— ...не является ли император новым обликом Принца-даэдры, — завершил фразу альтмер. — Нет. Определенно, с ним что-то не в порядке, но он — не даэдра. Я не ощущаю той ауры, что сопровождала Катарию... Принца.

— Тогда отчего вдруг поворот «налево все вдруг»? — блеснул знанием морских терминов Тони. — Почему Тор ходит за ним, как пришитый? Почему... — он не договорил, вновь углядев в толпе Сиф. Грозная дева горько плакала в объятиях подруги. Пожилой норд топтался рядом, явно не зная, что сказать. За его плечо цеплялась, взмахивая крыльями, большая сорока. Может статься, та же самая, что металась по покоям Мрачного замка — вряд ли жители Солитьюда имели обыкновение держать сорок в качестве домашних любимцев. Вот сороке надоело путаться когтями в плотном меховом полушубке норда и она взлетела. Сделав пару кругов, черно-белая птица без всякого трепета перед сильными мира сего приземлилась на каменном возвышении рядом с императором.

— Нона, пошла вон! — замахнулся на нее Тор. Сорока блеснула иссиня-черным глазом и отпрыгнула подальше.

— Ты что, ее знаешь? — спросил Тони.

— Ага, — кивнул лохматой башкой нордлинг. — Да ее все в городе знают. Это Ноктюрнал. Ее Лофт приручил еще птенцом, с тех пор повсюду за ним и таскается.... таскалась.

«И вот еще хороший вопрос, Тони — почему Тор совершенно не кажется опечаленным безвременной кончиной брата? Оно конечно, загадочная нордская душа — сплошные ледники и дебри... но все-таки, почему?»

Глава 15. Конец и начало, начало и конец.

Над зубчатым массивом гор полыхал закат — море прозрачного пурпура и темной синевы с проблесками первых звезд. В небесном океане покачивалась выгнутая золотая ладья Мессера. Пахло сосновой хвоей и свежевыпавшим снегом.